Испании показали, что 45-мм орудие может удовлетворять только задаче борьбы с вражескими танками, так как даже обстрел живой силы в условиях гор и леса оказывался малоэффективным, а уж вывести из строя окопанную вражескую огневую точку можно было только в случае прямого попадания. Стрельба же по укрытиям и ДЗОТам была неэффективна вследствие малого фугасного действия снаряда массой всего около двух кг.
76,2-мм специальная танковая пушка ПС-3 была принята на вооружение РККА для установки в средние, тяжелые танки, а также в артиллерийские танки и САУ под индексом 'танковая пушка обр 1933 г.', и в мае 1933 г. Кировскому заводу была поставлена задача по освоению ее серийного производства. Однако завод указанную пушку 'не потянул', первая серия орудий ПС-3 была предъявлена заказчику тодько в 1936 г., причем за пять лет серийного производства (1933-1937 г.) завод сумет сдать около двух десятков ПС-3, из которых было передано в эксплуатацию тишь 12 штук.
К 1938 г. работы над пушкой и ее освоение были приостановлены ввиду ареста по доносу о вредительстве ее конструктора П. Сячинтова. К концу года ПС-3 быта снята с вооружения, и все орудия, установленные в танки Т-28 и арттанки АТ-1, цементированы и отправтены на склады, несмотря на то что отвечали всем требованиям АБТУ и ГАУ.
Пушка же 'обр 1927/32 гг.', известная также как КТ (Кировская танковая), представляла собой качающуюся часть подковой 76,2-мм пушки, дополненную механизированным спуском и увеличенным давлением в тормозе отката (чтобы ограничить откат до 500 мм). Пушка имела очень низкие баллистические характеристики. Малую начальную скорость и как следствие малую дальность прямого выстрела, низкую скорострельность из-за неавтоматического поршневою затвора, неудачный гильзоулавливатель.
КТ (в варианте КТ-28) была лишь допущена для вооружения танков Т-35 и Т-28 'вплоть до начала массового выпуска 76,2-мм специальной танковой пушки по типу ПС-3', а поскольку маски у них были практически одинаковыми, это решение не вызывало никаких опасений по дальнейшему перевооружению танков пушкой ПС-3, когда до нее дойдет очередь.
76,2-мм пушка А-19 (ПС-19) Гроте-Сячинтова выполнена на основании конструкции 76,2-мм зенитной пушки Лендера-Тарнавского обр 1915 г., была одной из наиболее мощных танковых орудии своего времени. В 1935-1936 гг. на Кировском заводе на основании конструкции ПС-19 II. Сячинтовым и Л. Горлицким под общим руководством С. Маханова для танка Т-28 была спроектирована 76,2-мм пушка Л-7. Конструкционно она представляла собой облегченную ПС-19, без дульного тормоза с казенной частью по шпу ПС-3. В 1937 г. орудие только поступило на испытания, которые вскоре были прерваны с арестом П. Сячинтова.
Готовых малокалиберных танковых орудий, равно как и крупнокалиберных пулеметов, в то время в СССР не было.
Зимой 1937/1938 гг. с подачи начальника АБТУ комкора Д. Павлова был поднят вопрос об увеличении огневой мощи танковых орудий с тем, чтобы, во-первых, была увеличена дальность прямого выстрела танка (то есть дальность стрельбы почти при нулевом угле возвышения), для возможности борьбы с вражескими противотанковыми пушками находясь за дальностью их эффективного огня; во-вторых, чтобы возросло осколочное действие снаряда танковой пушки, чтобы даже одно попадание снаряда надежно выводило из строя противотанковую пушку или пулемет; и в-третьих, чтобы увеличилось пробивное действие танковой пушки по броне вероятного противника, так как на примере французских танков (уже имевших толщину брони порядка 40-42 мм) стало ясно, что броневая защита иностранных боевых машин имеет тенденцию к значительному усилению.
Для этого существовал верный путь – увеличение калибра танковых пушек и одновременное увеличение длины их ствола, так как длинная пушка большего калибра ведет огонь более тяжелыми снарядами с большей начальной скоростью на большее расстояние без исправления наводки.
Но пушка большего калибра также имеет большие размеры казенной части, значительно больший вес и увеличенную реакцию отдачи. А это требовало увеличения массы всего танка в целом. Кроме того, размещение в замкнутом объеме танка больших по габаритам выстрелов приводило к снижению возимого боекомплекта.
Положение усугублялось тем, что в начале 1938 г. вдруг оказалось, что дать заказ на проектирование нового, более мощного танкового орудия просто некому. П. Сячинтов и вся его конструкторская группа были репрессированы, так же как и ядро КБ 'Большевика' под руководством Г. Магдесиева. На воле осталась лишь группа С. Маханова, который с начала 1935 г. пытался довести свое новое 76,2-мм полуавтоматическое единое орудие Л-10, да коллектив завода № 8 неспешно доводил 'сорокапятку'.
Впрочем, в 1938 г. предлагалась новая длинноствольная 45-мм танковая пушка, бронебойный снаряд которой, массой 1,425 кг, уже мог развить начальную скорость 810 м/с, что позволило бы на дистанции 500 м пробить броню толщиной до 55 мм, но для этого требовался принципиально новый выстрел. Понятно, что пойти на это никто не решился.
Также Д. Павлов в январе 1938 г., анализируя боевые действия танков в Испании, поднял перед новым замнаркома обороны СССР по вооружению маршалом Г. Куликом вопрос о разработке еще более мощных крупнокалиберных орудий для перспективных танков, а именно: 'для прорыва современных укрепленных полос обороны часть средних и тяжелых танков обязательно должны оснащаться танковой пушкой калибра не менее 76-мм до 107-мм; или гаубицей, калибра 122-152-мм'. Но все это еще предстояло создать…
21 декабря 1937 г. комиссия АБТУ по перспективным работам констатировала, что '…в наст. время РККА не имеет ни одного образца современного танкового двигателя… Количество разработок велико, но в серийное производство в период 1933-1937 гг. не принят ни один…'. В самом деле, ни один из пяти танковых дизелей воздушного охлаждения, работа над которыми велась в 1933-1937 гг. в двигательном отделе завода № 185, доведен до серии не был.
Не лучше обстояло дело и с дизелем БД-2, на который ориентировался ХПЗ и испытания которого прошли в танке БТ-2 еще в 1934 г. После проведенных доработок двигателя и его испытаний в танке БТ-5 в 1935 г. были выявлены новые 'многочисленные мелкие конструктивные недостатки', и было принято решение о внесении изменений в 1935-1936 гг. в конструкцию дизеля в целом. Таким образом, начиная с 1935 г. дизель-мотор БД-2 обретал уже свою именно 'танковую версию', которую предполагалось установить в танк БТ-7, или же Т-28, но о серийном выпуске дизельных танков указанных типов речи пока не велось.
Более того, несмотря на решения на самых верхних уровнях о переходе в танкостроении исключительно на дизельные двигатели, процесс этот сдерживался рядом факторов.
Конечно, дизель имел значительную экономичность. Он расходовал меньшее количество топлива на единицу мощности в час. Дизельное топливо менее подвержено возгоранию, так как температура вспышки его паров была весьма высока. Казалось, что применение в танках двигателя с воспламенением от сжатия сулило лишь преимущества.
Но при этом дизель был более металлоемким и обладал при прочих равных условиях меньшей удельной мощностью (мощность, снимаемая с единицы массы). Применение же алюминия в дизелестроении до 1940- го еще не было повсеместно разрешено, так как алюминия в стране остро не хватало. Кроме того, сердце дизеля – топливный насос – стал своеобразным 'хайтеком' своего времени. Имеющийся в наличии станочный
