своего КБ и иных служб таким образом, чтобы все в нем работало, как колесики часового механизма – каждый на своем месте, особенно, когда тебе дают чужой проект, – говорил бывший главный конструктор САУ Л. Горлицкий. – Просто надо уметь спрятать свои амбиции и направить силы своего коллектива на наилучшее решение поставленной задачи.'
Это высказывание как нельзя лучше отражает основную задачу главного конструктора. В своей конструкторской практике автор тоже не мог вспомнить ни одного непризнанного гения среди главных конструкторов проекта, с которыми ему приходилось общаться, но то, что все они были великолепными организаторами, – несомненно.
А в этом отношении М. Кошкин явно преуспел. Он не болел излишне амбициозными планами, не пробивал во что бы то ни стало танк БТ-9/БТ-20 именно своего 'разлива', взял как данное утвержденный проект А. Дика и постарался довести его до серии. Более того, несмотря на то что выпускать рабочие чертежи двух машин в ограниченное время для КБ – ни с чем не сравнимые трудности, настоял на том, что завод справится с заданием в установленное время и не стоит ограничивать завод одной боевой машиной.
Пусть о М. Кошкине (как о конструкторе) старики отзывались с известной долей иронии. В частности, от троих автор слышал историю, как Михаил Ильич любил с палочкой в руках тихонько подойти сзади и, легонько постукивая ею по полу, пообещать, что угостит ею поперек спины, если работа не будет сдана в срок… Но те же старики очень добро отзывались о нем, когда речь шла о помощи в бытовых делах, а главное – в хлопотах о прекращении следствия, уверяя, что именно благодаря заступничеству главного конструктора КБ смогло закончить работы по А-20 и А-32 практически во-время. Таким образом, автор придерживается четкой позиции, что роль М. Кошкина в создании Т-34 весьма велика, и он заслуживает всемерного уважения.
Хочется еще раз подчеркнуть, что, несмотря на все обвинения, что бросают ныне в адрес М. Кошкина, он всегда был и заслуженно останется одним из главных создателей легендарного танка Т-34.
После смерти М. Кошкина на должность главного конструктора Т-34 на ХПЗ должен был прибыть кто-то с недавно расформированного КБ завода № 185, так как заместитель М. Кошкина А. Морозов не имел высшего образования. Но, по воспоминаниям И. Битенского, глава государства И. Сталин лично выступил в поддержку кандидатуры бывшего заместителя главного конструктора Т-34, и таким образом новый средний танк обрел нового 'впередсмотрящего', не имевшего диплома-о высшем образовании.
Несмотря на то что программа производства танков КВ на 1940 г. весной уже была обговорена, в конце мая, ввиду планировавшегося создания танковых корпусов, она, по решению правительства, подверглась значительной корректировке. Теперь во втором полугодии Кировский завод обязан был выпустить 230 танков КВ, из них '130 с малой башней и 76-мм пушкой и 100 с большой башней и 152-мм гаубицей'.
Справиться с таким увеличением завод в одиночку уже не мог, и потому, во-первых, начались подготовительные работы по организации танкового участка на Челябинском тракторном заводе и, во- вторых, СКБ-2 провело ряд упрощений конструкции танка.
Начиная с машины У-18 в июне 1940 г. в серию пошла 'граненая' башня вместо 'круглой', что позволило высвободить прессовое оборудование и упростить процесс сборки танка. Далее, при монтаже оборудования танка по возможности отказывались от винтовых соединений в пользу болтовых, была упрощена форма крыльев, установлены сварные баки вместо штампованно-сварных. Изменена конструкция КПП, введен литой картер, уменьшено число опорных подшипников Даже по предварительным прикидкам, стоимость танка снижалась на 10-15 процентов, что радовало.
Тем временем заместитель наркома обороны по вооружению маршал Г. Кулик, обеспокоенный, что танк КВ при приеме на вооружение не прошел всей необходимой программы испытаний, потребовал от АБТУ РККА 'завершить программу в полном объеме'. Поэтому в первых числах июня 1940 г., согласно постановления Комитета Обороны № 885-330с, необходимо было передать два серийных танка КВ, чтобы 'провести необходимые испытания танка КВ для выявления всех дефектов'.
Испытания начались 10 июня на территории артиллерийского полигона под Ленинградом. В них участвовали два танка, вооруженных гаубицей М-10 , и один – с 76-мм пушкой Л-11. Интересно отметить, что среди указанных танков серийным был лишь один – У-21 с гаубицей М-10, тогда как машины У-1 и У-7 были еще предсерийными. Проводила испытания комиссия АБТУ под председательством военинже-нера 1-го ранга Коробкова, которая констатировала, что за время испытаний танк У-1 прошел 2648 км, из них 1025 км по проселку и без дорог, машины же У-21 и У-7 1631 и 2050 км соответственно. За это время на танке У-1 было сменено два двигателя В-2, на машинах У-21 и У-7 – по одному.
В результате в машинах было обнаружено такое количество недостатков, что боеспособность танка КВ в существующем виде была подвергнута сомнению.
Особенно много недостатков было обнаружено в двигателе и трансмиссии танка, и в частности в КПП и бортовых передачах. При переключении передач в ходе движения отмечались большие затруднения, вплоть до полной невозможности и поломки зубьев, особенно на самых распространенных 2-4-й передачах. При длительном движении на 4-й передаче под нагрузкой она часто 'вылетала', что приводило к невозможности ее фиксации, так же как и сопряженной с ней 2-й передачи. Чтобы избежать этого, начиная с 31-го танка в конструкции КПП был введен специальный замок-фиксатор.
Кроме того, большие недостатки были обнаружены в системе охлаждения, так как при температуре окружающего воздуха более +20°С и длительном движении танка вода в радиаторе начинала кипеть, что требовало либо снижения скорости движения, либо даже полной остановки. Из-за этого дефекта танк № У-7 не смог достичь скорости на мерном километре свыше 24 км/ч, тогда как, по расчетам, она должна была превышать 35 км/ч.
Подлил масла в огонь и воздушный фильтр, который быстро засорялся от пыли и требовал чистки или смены уже через 1-1,5 часа после начала движения в колонне.
'На закуску' отметились и другие узлы, которым в прежние годы внимания не уделяли. Например, поворотный механизм башни, спроектированный для пушечной башни танка Т-28 (массой около 3 т), с трудом справлялся с не вполне уравновешенной толстобронной башней КВ (массой около 7 т) и тем более КВ-2 (массой 12 т)! Электромоторы поворотных механизмов башен перегорали, на рукоятке поворотного механизма фиксировались 'чрезмерные усилия', практически полностью исключалась наводка орудия в движении, так как плавность наводки была никуда не годной.
В выводах по испытаниям танка У-7 говорилось: 'В целом машина КВ работоспособна, но обладает рядом узлов, которые требуют срочной доводки. К таким узлам относятся коробка передач и бортовые фрикционы…
Испытания проводились лишь как ходовые, отсутствовали специальные условия, как-то: заболоченные и лесные участки, водные преграды, искусственные препятствия, пыль. Кроме того, некоторый оттенок на испытания накладывает непродолжительность по общему времени. Таким образом, данные испытания не охватывают всех возможных рабочих положений машины в армейских условиях ее эксплуатации. Вследствие этого, надо полагать, данные испытания не выявили все слабые места машины'.
На основании результатов испытаний танков У-1, У-21 и У-7 летом 1940 года, Кировскому заводу был передан перечень изменений, которые необходимо было внести в конструкцию КВ.
Но СКБ-2 не успевало с ликвидацией обнаруженных недостатков, а главное – технологи не успевали вносить изменения в ходе производства. Поэтому даже в сентябре 1940 г. выпущенные танки КВ имели почти те же недостатки, что и машины весеннего выпуска, на что указывало большое письмо бывшего
