– Читаю, только не по-русски… Я запретил себе… Я запретил себе тогда вообще все… запретил себе свое прошлое… Кто же знал, что все так изменится у вас…

– У вас… Впрочем, это так. У нас! Да, действительно все изменилось. Видел бы ты сейчас Москву…

– А что? – с замиранием сердца спросил он.

– Она такая красивая стала! И твой дом… Я недавно проезжала по Спиридоновке, кстати, она опять называется Спиридоновкой…

Твой дом отремонтировали, он такой свеженький…

– А ты? Ты там же живешь?

– Нет, мой дом снесли, я теперь живу на проспекте Мира.

– А у тебя… У тебя есть дети?

– Нет, детей у меня нет. А у тебя?

– У меня есть сын, Тео. Знаешь, он совсем не говорит по-русски…

– Ты тоже стал говорить с акцентом.

– Шутишь?

– Нисколько.

– Хотя чему удивляться. Мне редко приходится говорить по-русски.

– Не общаешься с эмигрантами?

– Практически нет. Впрочем, это неважно. Расскажи лучше о себе. Как ты живешь, где работаешь, и вообще…

– Мне, Влад, особенно нечего рассказывать. Живу я нормально, в общем даже неплохо по нынешним меркам… работаю. Я делаю кукол.

– Кукол? Каких кукол?

– Для кукольных театров и просто так, на продажу… И знаешь, они имеют успех. В Италии на выставке получила первую премию, у меня много премий… Это дает кусок хлеба… У нас теперь много богатых людей, и они часто заказывают мне кукол – для детей, для подарков или просто для украшения интерьера… У меня хорошая профессия, Влад.

– И у тебя есть ворох платьев?

– Ворох платьев? – Она нахмурила брови, словно что-то припоминая. – Подумать только, ты помнишь эту детскую глупость! – Лицо ее вдруг прояснилось, помолодело. – Ну надо же… Я тронута. Нет, вороха, наверное, нет, но просто потому, что мне это уже не нужно.

– Хочешь, я куплю тебе этот ворох, а?

– Нет, зачем? Спасибо, конечно, за порыв, но вполне достаточно и одного платья.

Они замолчали, глядя друг на друга. В этой хрупкой, прелестной женщине была какая-то странная умудренность. Не должна женщина в ее возрасте быть такой, ее еще должны раздирать страсти, тем более Ника всегда была страстной натурой, порывистой и неожиданной. Теперь она стала другой. Но от этого еще более интересной, и как будто бы совсем неопасной. Ни истерик, ни упреков, ничего… С ней так хорошо, так легко…

– Ника, ты удивительно изменилась.

– Ты это уже говорил.

– А твоя мама, она как?

– Мама давно умерла. У нее был инсульт, она долго болела.

– Прости, я не знал…

В ее глазах промелькнула какая-то усмешка.

Между тем под деревом уже становилось жарко.

– Может, поедем? – предложила Ника.

– Куда? Я не хочу с тобой расставаться. Ты спешишь?

– Нет, не спешу.

– А давай покатаемся по Рейну на пароходике?

– Давай!

Они доехали до пристани и вскоре уже сидели на палубе прогулочного парохода. На солнце их быстро разморило. Он взял ее руку. Она не отняла, но ответного порыва он не ощутил.

– Ника, подумать только – мы с тобой вместе плывем по Рейну… Кто бы мог предположить…

– Да, и ты, насколько я понимаю, пытаешься меня соблазнить, – засмеялась она.

Его бросило в жар.

– Но ты ведь и вправду безумно соблазнительная женщина… И загадочная…

– Да что ты, Влад, какие там загадки… Просто ты, вероятно, ожидал от меня истерик, упреков, обмороков, стенаний по загубленной тобою жизни, так?

– Я об этом даже не думал.

– Думал, думал, потому и назначил свидание не на вчерашний вечер, а на утро, чтобы дать себе возможность отступить… Почему же ты не сбежал, Влад?

– Ника, как тебе не стыдно!

– Ни капельки не стыдно. Влад, ты разочарован?

– Разочарован? Ты о чем?

– Да нет, так…

Ника вдруг сняла легкую жакетку, под которой оказалось платье без рукавов, и он увидел оспинку…

– Жарко, – словно бы извиняясь, тихо сказала она.

А он не сводил глаз с ее предплечья и вдруг наклонился и поцеловал оспинку. Потом еще раз и еще.

– Влад…

– Прости, я вспомнил… Сейчас у молодых девчонок уже нет этих меток… А мне так нравилось… у тебя…

Эти его слова, а может, поцелуй, словно сломали какой-то лед. Они сидели рядом, держась за руки, и молчали. Но сейчас они были не просто рядом, они были вместе. И совершенно ничего не надо было говорить.

Напротив них на палубе сидела очень пожилая пара. И он и она в шортах, с некрасивыми, жилистыми ногами. Они с умилением взирали на Влада и Нику.

– Пусти, Влад, – вдруг сказала она.

– Почему?

– Не надо этого, не надо… Лучше расскажи о себе, чем ты занимаешься? Как живешь, и вообще…

– Я живу неплохо, только работаю как каторжный… У меня своя фирма, и еще я консультант и эксперт…

– О, я поняла, ты сделал карьеру! – перебила его Ника.

– Ну, можно и так сказать…

– Значит, все было не зря?

– Похоже, что так.

– Ну и слава богу.

– Но это все нелегко далось…

– Понимаю. А что тебя занесло в Бонн?

– Не знаю… Я здорово вымотался за последний год, захотелось переменить обстанов-ку, побыть далеко от дома, в одиночестве…

– Значит, у тебя отпуск?

– Да.

– Странно, почему ж ты не поехал куда-нибудь, куда обычно ездят американцы?

– А куда ездят американцы? – засмеялся он.

– На Гавайи, в Мексику, например…

– Надоело.

– А…

– Меня почему-то тянуло сюда. И не зря, как выяснилось. А ты сама-то почему сюда приехала?