отчётливо стал виден звездолёт первого класса. Покрытие его носовой части из кристаллически перестроенного анизотропного иридия сверкало в лучах прожектора как новое. Около корабля не было видно временных построек, не горело никаких огней — тёмный и безжизненный стоял звездолёт, никак не реагируя на приближение собрата. Лучи прожекторов пробежали дальше, сверкнули, отразившись, как от синего зеркала, от колоссального диска со спиральными выступами. Диск стоял наклонно, на ребре, частично погружённый в чёрную почву. На мгновение наблюдателям показалось, что за диском торчат какие-то скалы, а дальше сгущается чёрная тьма. Там, вероятно, был обрыв или спуск куда-то на низменность…

Оглушительный вой «Тантры» сотряс её корпус. Эрг Ноор хотел сесть поближе к обнаруженному звездолёту и предупреждал людей, которые могли оказаться в смертоносной зоне, радиусом около тысячи метров от места посадки. Слышимый даже внутри корабля, прокатился чудовищный гром планетарных моторов, в экранах появилось облако раскалённых частиц почвы. Пол стал круто подниматься вверх и заваливаться назад. Бесшумно и плавно гидравлические шарниры повернули сиденья кресел перпендикулярно к ставшим отвесно стенам.

Гигантские коленчатые упоры отскочили от корпуса и, растопырившись, приняли на себя первое прикосновение к почве чужого мира. Толчок, удар, толчок — «Тантра» раскачивалась носовой частью и замерла одновременно с полной остановкой двигателей. Эрг Ноор поднял руку к пульту, оказавшемуся над головой, повернул рычаг выключения упоров. Медленно, короткими толчками звездолёт стал оседать носом, пока не принял прежнего горизонтального положения. Посадка окончилась. Как всегда, она давала настолько сильную встряску человеческому организму, что астролётчики должны были некоторое время приходить в себя, полулёжа в своих креслах.

Страшная тяжесть придавила каждого. Как после тяжёлой болезни, люди едва могли приподняться. Однако неугомонный биолог успел взять пробу воздуха.

— Годен для дыхания, — сообщил он. — Сейчас произведу микроскопическое исследование!

— Не нужно, — отозвался Эрг Ноор, расстёгивая упаковку посадочного кресла. — Без скафандров нельзя покидать корабль. Здесь могут быть очень опасные споры и вирусы.

В шлюзовой каюте у выхода были заранее приготовлены биологические скафандры и «прыгающие скелеты» — стальные, обшитые кожей каркасы с электродвигателем, пружинами и амортизаторами для индивидуального передвижения при увеличенной силе тяжести, которые надевались поверх скафандров.

Всем не терпелось почувствовать под ногами почву, пусть чужую, после шести лет скитания в межзвёздных безднах. Кэй Бэр, Пур Хисс, Ингрид, врач Лума и два механика-инженера должны были оставаться в звездолёте, чтобы вести дежурство у радио, прожекторов и приборов. Низа стояла в стороне со шлемом в руках.

— Откуда нерешительность, Низа? — окликнул девушку начальник, проверявший свою радиостанцию в верхушке шлема. — Идёмте к звездолёту!

— Я… — Девушка замялась. — Мне кажется, он мёртвый, стоит здесь уже давно. Ещё одна катастрофа, ещё жертва беспощадного космоса — я понимаю, это неизбежно, но всегда тяжело… особенно после Зирды, после «Альграба»…

— Может быть, смерть этого звездолёта даст нам жизнь, — откликнулся Пур Хисс, поворачивая обзорную короткофокусную трубу по направлению корабля, по-прежнему остававшегося неосвещённым.

Восемь путешественников выкарабкались в переходную камеру и остановились в ожидании.

— Включите воздух! — скомандовал Эрг Ноор оставшимся в корабле, которых уже отделила непроницаемая стена.

Только после того как давление в камере достигло пяти атмосфер, гидравлические домкраты выдавили плотно припаявшуюся дверь. Давление воздуха почти выбросило людей из камеры, не давая ничему вредному из чужого мира проникнуть внутрь кусочка Земли. Дверь стремительно захлопнулась. Луч прожектора проложил яркую дорогу, по которой исследователи заковыляли на своих пружинных ногах, едва волоча свои тяжёлые тела. В конце светового пути возвышался огромный корабль. Полтора километра показались необычайно длинными и от нетерпения и от жестокой тряски неуклюжих скачков по неровной, усеянной мелкими камнями почве, сильно нагретой чёрным солнцем.

Сквозь толстую атмосферу, изобилующую влагой, звёзды просвечивали бледными, расплывчатыми пятнами. Вместо сияющего великолепием космоса небо планеты передавало лишь намёки на созвездия. Их красноватые тусклые фонарики не могли бороться с тьмой на почве планеты.

В окружающем глубочайшем мраке корабль выделялся особенно рельефно. Толстый слой боразоно- циркониевого лака местами истёрся на обшивке. Вероятно, звездолёт долго странствовал в космосе.

Эон Тал издал восклицание, отдавшееся во всех телефонах. Он показал рукой на открытую дверь, зияющую чёрным пятном, и спущенный вниз малый подъёмник. На почве около подъёмника и под кораблём торчали, несомненно, растения. Толстые стебли поднимали на высоту почти метра чёрные, параболически углублённые чаши, зазубренные по краю, точно шестерни, — не то листья, не то цветы. Скопище чёрных неподвижных шестернёй выглядело зловеще. Ещё больше настораживало немое зияние двери. Нетронутые растения и открытая дверь — значит, давно уже люди не пользовались этим путём, не охраняют свой маленький земной мирок от чужого.

Эрг Ноор, Эон и Низа вошли в подъёмник. Начальник повернул пусковой рычаг. С лёгким скрежетом механизм заработал и послушно вознёс троих исследователей в раскрытую настежь переходную камеру. Следом поднялись и остальные. Эрг Ноор передал на «Тантру» просьбу погасить прожектор. Мгновенно маленькая кучка людей затерялась в бездне тьмы. Мир железного солнца надвинулся вплотную, как будто желая растворить в себе слабый очаг земной жизни, приникший к почве громадной тёмной планеты.

Зажгли вращающиеся наверху шлемов фонарики. Дверь из переходной камеры внутрь корабля оказалась закрытой, но незапертой и легко поддалась. Исследователи вошли в средний коридор, свободно ориентируясь во тьме проходов. Конструкция звездолёта отличалась от «Тантры» лишь в незначительных деталях.

— Корабль построен несколько десятков лет назад, — сказал Эрг Ноор, приближаясь к Низе.

Девушка оглянулась. Сквозь силиколл[27] шлема полуосвещённое лицо начальника казалось загадочным.

— Невозможная мысль, — продолжал Эрг Ноор, — вдруг это…

— «Парус»! — воскликнула Низа, забыв о микрофоне, и увидела, что все обернулись к ней.

Группа разведчиков проникла в главное помещение корабля — библиотеку-лабораторию и затем ближе к носу, в центральный пост управления. Ковыляя в своём скелетообразном каркасе, шатаясь и ударяясь о стены, начальник экспедиции добрался до главного распределительного щита. Освещение звездолёта оказалось включённым, но тока не было. В темноте помещений продолжали светиться лишь фосфоресцирующие указатели и значки. Эрг Ноор нашёл аварийную клемму, и тут, на удивление всем, загорелся тусклый, показавшийся ослепительным свет. Должно быть, он вспыхнул и у подъёмника, потому что в телефонах шлемов зазвучал голос Пур Хисса, осведомившегося о ходе осмотра. Ему ответила Бина, геолог. Начальник застыл на пороге центрального поста. Проследив глазами за его взглядом, Низа увидела наверху, между передними экранами, двойную надпись — на земном языке и кодом Великого Кольца — «Парус». Ниже под чертой шли галактические позывные Земли и координаты Солнечной системы.

Исчезнувший восемьдесят лет назад звездолёт нашёлся в неведомой ранее системе чёрного солнца, так долго считавшейся лишь тёмным облаком.

Осмотр помещений звездолёта не помог понять, куда делись люди. Кислородные резервуары не были исчерпаны, запасов воды и пищи могло хватить ещё на несколько лет, но нигде не было ни следов, ни останков экипажа «Паруса».

Странные тёмные натёки виднелись кое-где в коридорах, в центральном посту и библиотеке. На полу в библиотеке тоже было пятно — оно коробилось многослойной плёнкой, как если бы здесь высохло что-то пролитое. В кормовом машинном посту перед распахнутой дверью задней переборки свисали оборванные провода, а массивные стойки охладителей из фосфористой бронзы сильно погнулись. Так как в остальном корабль был совершенно цел, то эти повреждения, требовавшие могучего удара, остались непонятными. Исследователи выбились из сил, но не нашли ничего, что могло бы объяснить исчезновение и несомненную