– Брок в восторге от того, что ты станешь его зятем. Вы сможете пожениться в будущем году.

– Брок сказал «да»?

– Да. Поздравляю. – Струан спокойно проверил выдвижной ящик своего стола и запер его на ключ. Он улыбнулся про себя, довольный тем, что его разговор с Броком прошел по задуманному плану. Он получил именно то, что хотел.

– Ты хочешь сказать, что он согласен? А сам ты согласен?

– Да. Тебе, правда, придется обратиться к нему официально, но он сказал, что готов отдать за тебя свою дочь. Нам еще предстоит обсудить приданое и некоторые детали контракта, но он подтвердил, что вы можете пожениться уже в следующем году.

Кулум порывисто обнял Струана за плечи:

– О, отец, спасибо тебе, спасибо!

Он не слышал, как у него вырвалось слово «отец». Но это услышал Струан.

Треск выстрелов разорвал ночную тишину. Струан и Кулум подскочили к окну как раз в тот момент, когда передние ряды толпы у западного входа на площадь откатились назад под ружейным огнем. Но сотни человек продолжали напирать сзади, и в следующую минуту поток визжащих китайцев, поглотив, словно огромная волна, горстку солдат в алых мундирах, разлился в дальнем конце площади.

Толпа несла с собой факелы, топоры, копья – и знамена Триад. Китайцы окружили ближайшую к западному концу факторию, которая принадлежала американцам. В окно полетел факел, потом были сорваны с петель двери. Толпа начала жечь, крушить и грабить здание.

Струан схватил мушкет.

– Ни слова Тесс, держи все в большом секрете, пока не повидаешься с Броком. – Они выбежали в холл. – Бросай все это к чертям, Варгаш! – крикнул Струан, заметив португальца, тащившего огромную кипу дубликатов накладных. – Быстро на борт!

Варгаш бросился к лорке.

Площадь перед факторией Струана и сад были заполнены торговцами, спешащими к своим судам у причала. Несколько солдат забрались на стену сада и приготовились стоять до последнего. Струан присоединился к ним, чтобы помочь прикрывать отступление. Краем глаза он увидел, как Кулум забежал назад в факторию, но его тут же отвлекла еще одна толпа, появившаяся на дальнем конце Хог Стрит. Солдаты, защищавшие подход к площади с той стороны, дали залп и отступили, сохраняя боевой порядок, к английскому саду, где заняли позицию рядом с остальными, прикрывая последних из торговцев, бежавших к лоркам. Те, кто уже сел на корабли, приготовили мушкеты, но толпа целиком сосредоточилась на факториях в дальнем конце площади и, к огромному удивлению европейцев, почти не обращала внимания на самих торговцев.

Струан с облегчением вздохнул, увидев Купера и остальных американцев на палубе одной из лорок Он-то думал, что они еще не успели покинуть факторию.

– Чес-с-с-слово, вы только полюбуйтесь на этих мерзавцев, – произнес Лонгстафф, не обращаясь ни к кому в отдельности. Он стоял у стены снаружи сада с тросточкой в руке и смотрел на толпу. Ему было ясно, что это означало превращение всяких переговоров и делало войну неизбежной – Армия и флот Ее Величества скоро положат конец этому вздору. – Он вернулся через ворота в сад и разыскал Сергеева. Тот невозмутимо наблюдал за сумятицей, рядом стояли два его ливрейных лакея, вооруженные и беспокойно озирающиеся по сторонам.

– Может быть, вы согласитесь подняться вместе со мной на борт, ваше высочество, – предложил князю Лонгстафф, стараясь перекричать шум беснующейся толпы. Он понимал, что если с Сергеевым что- нибудь случится, это может вырасти в международный инцидент, который даст царю превосходный предлог направить в китайские воды военные корабли и солдат в качестве ответной меры. А этого, черт возьми, нельзя допустить ни в коем случае, сказал он себе.

– Существует только один язык, на котором можно говорить с этой падалью. Вы полагаете, ваша демократия здесь уместна?

– Разумеется. Нужно лишь дать им время, ну? – небрежно ответил Лонгстафф. – Давайте пройдем на корабль. Нам повезло, сегодня приятный вечер.

Один из русских слуг начал что-то говорить Сергееву, который в ответ лишь посмотрел на него. Слуга побледнел и умолк.

– Как вам угодно, ваше превосходительство, – ответил Сергеев, не желая уступать Лонгстаффу в его явном презрении к толпе. – Только я думаю, нам следует подождать Тай-Пэна. – Он достал из кармана табакерку и предложил ее англичанину, с удовлетворением отметив, что его пальцы при этом не дрожали.

– Благодарю вас. – Лонгстафф взял понюшку. – Скверно все это, черт меня побери, ну? – Он подошел к Струану: – Какого дьявола, Дирк, что это на них нашло?

– Приказ мандаринов, можете не сомневаться. Такой толпы раньше никогда не было. Никогда. Нам лучше поспешить к лоркам. – Струан следил за площадью. Последний из торговцев сел на корабль. Не было видно только Брока. Горт со своими людьми по-прежнему охранял двери фактории Броков, расположенной с восточной стороны, и Струан пришел в ярость, увидев, что Горт стреляет в толпу, которая грабила факторию американцев и не угрожала ему непосредственно.

Он испытывал искушение отдать приказ о немедленном отступлении, а потом, в сумятице, поднять мушкет и пристрелить Горта. Он знал, что в таком шуме и суматохе его никто не заметит. Это избавило бы его от еще одного убийства в будущем. Но Струан не стал стрелять. Он хотел получить полное удовольствие, увидев ужас в глазах Горта в тот миг, когда он действительно убьет его.

Севшие на лорки торговцы торопливо отчаливали, и уже многие суда вышли на середину реки. Толпа по-прежнему странно игнорировала их.

Над факторией Купера-Тиллмана клубился дым. Но вот налетел порыв ветра, все здание разом вспыхнуло, как свеча, и языки пламени принялись лизать ночную тьму.

Струан увидел, как из своей фактории выскочил Брок. В одной руке он держал мушкет, в другой – саблю, карманы его сюртука оттопыривались, набитые бумагами. Его старший клерк Алмейда побежал впереди него к лорке, согнувшись под тяжестью бухгалтерских книг, Брок и Горт со своими людьми прикрывали его. В этот момент еще одна толпа, смяв солдат, прорвалась на площадь с востока, и Струан понял, что пора уносить ноги.

– Все на корабль! – прорычал он, устремляясь к воротам сада. Вдруг он остановился как вкопанный: Сергеев прислонился спиной к стене с пистолетом в одной руке и рапирой в другой. Лонгстафф стоял рядом с ним.

– Пора удирать! – крикнул он, покрывая шум. Сергеев рассмеялся.

– В какую сторону?

Раздался оглушительный взрыв – пламя добралось до арсенала американцев, – и здание американской фактории рухнуло, забросав толпу горящими обломками, которые некоторых убили и многих покалечили' Знамена Триад пересекли Хог Стрит, за ними следовала неистовая толпа грабителей, которая одну за другой захлестнула восточные фактории. Струан уже выбежал за ворота, когда вдруг вспомнил о Кулуме. Он крикнул своим людям, чтобы они прикрыли его и бросился назад.

– Кулум! Кулум!

Кулум появился на лестнице и запрыгал вниз по ступенькам.

– Я забыл кое-что, – на ходу бросил он отцу и помчался к лорке.

Сергеев и Лонгстафф все еще ждали у ворот вместе с людьми Струана. Третья толпа, хлынув через площадь и набросившись на соседнюю факторию, отрезала им путь к отступлению. Струан показал на стену, и они перелезли через нее. Кулум упал, но Струан помог ему подняться, и вместе они побежали к лоркам. Сергеев и Лонгстафф не отставали.

Толпа дала им пройти, но как только они двинулись через площадь, открыв дорогу к фактории, ее вожаки ринулись в сад, у многих в руках были факелы. И они набросились на «Благородный Дом».

Теперь уже большая часть факторий была объята пламенем, где-то с тяжелым вздохом провалилась крыша, и новый огненный дождь обрушился на тысячи людей, собравшихся на площади.

Брок стоял на главной палубе своей лорки, безжалостно понукая команду. Все его матросы были вооружены, пушки смотрели в сторону берега.