подруге о поражении под Флодденом и гибели мужа. Теперь ее маленький Яков стал королем Шотландии, а сама она беременна вторым ребенком, который родится в начале весны. Согласно завещанию мужа и решению королевского совета, Маргарита стала регентшей при малолетнем сыне.

«Меня угнетают мои новые обязанности, — писала королева, — но те лорды, которые не погибли при Флоддене с моим мужем, полны сочувствия и всегда готовы прийти мне на помощь. Мы переживем это горе. Мой брат Генри, причина всех моих несчастий, конечно, рвет и мечет, оттого что не он стал регентом при моем сыне. Я бы ни за что в жизни не позволила этому случиться, но даже если бы он добился своего и я уступила, все до единого призраки королевского дома Стюартов, правивших до моего сына, поднялись бы из могил, чтобы преследовать меня, и правильно бы сделали».

— Вот-вот, представляю, как Хэл уже облизывался, готовясь прибрать к рукам еще и Шотландию! — заметил Том, выслушав новости. — Не смог родить собственного сына, вот и рвется в отцы сыну Якова Стюарта! — ехидно добавил он.

Розамунда невольно рассмеялась:

— Кузен, ты совсем избаловался, Живя в нашей глуши, и перестал следить за тем, что говоришь! Попробовал бы ты сказать что-то подобное в Лондоне!

— Если память мне не изменяет, ты так и не ответила на приказ короля? — спросил Том.

— Эдмунд давно ответил за меня, — сказала Розамунда. — К тому же у Генриха Тюдора есть дела поважнее, чем дожидаться какую-то вдову из Камбрии, с которой он когда-то водил знакомство. Он теперь играет по-крупному, и местом для этой игры является весь мир. Все козни, какие я, по его мнению, могла учинить за компанию с графом Гленкирком, давно забылись после кровавой бойни под Флодденом.

— А что слышно из Клевенз-Карна? Кого на сей раз родила наша милая Джинни? Сына или дочку? — поинтересовался Том.

Розамунда медленно покачала головой:

— Понятия не имею. От них нет никаких вестей. Однако сейчас такое время, что это неудивительно. К тому же мне не очень верится в то, что Логан Хепберн будет рад, если я стану крестной его ребенка. А ты как считаешь?

— Пожалуй, мне следует взять несколько человек и съездить на ту сторону, — задумчиво произнес Том. — Мне интересно знать, как дела у наших соседей в Шотландии, и, как мне кажется, ты, кузина, тоже сгораешь от любопытства.

— Ну вот и поезжай, — ответила Розамунда. — Надеюсь, погода продержится еще несколько дней. Не дай Бог, зима застанет тебя в Клевенз-Карне! Вот уж где действительно смертная тоска! Конечно, Джинни сделала все, что в ее силах, но этот замок по-прежнему трудно назвать цивилизованным местом.

Том расхохотался:

— Помню, помню! Ты однажды сказала, что в такой дыре даже некуда выйти в нарядном платье!

— И я готова это повторить, — сухо заметила Розамунда.

Следующее утро выдалось необыкновенно теплым и солнечным для декабря. Ничто не препятствовало лорду Кембриджу покинуть дом своей кузины и отправиться на север. Тома сопровождали те же шесть вооруженных охранников, что ехали с ним из Оттерли во Фрайарсгейт. Еще до сумерек небольшой отряд добрался до Клевенз-Карна. Часовые, стоявшие на воротах этой маленькой крепости, узнали своего соседа и беспрепятственно пропустили его во двор. Том соскочил с седла, и расторопный слуга сопроводил его в зал. Здесь не было никого, кроме служанки, качавшей возле очага колыбель. Лорд Кембридж подошел поближе и заглянул в нее. К его удивлению, он обнаружил там не новорожденного младенца, а наследника лорда Клевенз-Карна, годовалого малыша.

— А где твоя хозяйка? — спросил он у служанки.

От испуга у бедной девушки глаза стали размером с плошку. Она вскочила и, присев в реверансе, сказала:

— Померла наша хозяйка, сударь!

— И ее младенец тоже? — ахнул Том.

— Помер со своей мамочкой, сэр, — подтвердила девушка.

— Ступай и найди своего хозяина, милая. Пока твой подопечный спит и не нуждается в твоих заботах.

Девушка выскочила вон, а Том, оставшись один, начал в задумчивости расхаживать по залу. Стало быть, малютка Джинни скончалась, и вместе с ней погиб и младенец. Это большое горе, но у Логана уже есть сын и наследник. Хепберн теперь вдовец. Станет ли он снова добиваться руки Розамунды? И захочет ли кузина иметь с ним дело? Она все еще не пришла в себя после расставания с Патриком. Похоже, им предстояло пережить нелегкую зиму, но за зимой всегда приходит весна, а потом и лето. Том едва заметно улыбнулся. Пожалуй, он не зря предпринял эту поездку. Даже тех сведений, что он успел получить, уже будет довольно, чтобы немного поразвлечься, поддразнивая кузину скучными зимними вечерами.

— Том! — воскликнул Логан, войдя в зал. — Что привело вас в Клевенз-Карн? Мы вроде бы снова стали врагами — я имею в виду Шотландию и Англию. — Он дружески улыбнулся.

— Милый мальчик, я очень редко соглашаюсь участвовать в политической возне, которую вечно затевают наши короли и королевы, — отвечал Том. — И особенно в тех случаях, когда в дело замешана Церковь. Я только что узнал от вашей няньки о постигшей вас ужасной утрате. Как это случилось?

На лицо Логана набежала тень.

— Насколько я помню, вам понравилось мое виски. Присядьте, Том Болтон, и я расскажу вам обо всем, что случилось с моей бедной женой.

Логан наполнил две оловянные стопки прозрачной янтарной жидкостью и подал одну из них гостю. Мужчины уселись возле очага. Колыбель с маленьким Джонни Хепберном стояла между ними.

— Король призвал меня в свое войско, — начал рассказ Логан. — Джинни не хотела меня отпускать.

Мне пришлось отправить вперед моих братьев и большую часть своих людей, а самому задержаться, чтобы хоть немного ее успокоить. Когда я догнал их, битва почти закончилась. Наше поражение стало очевидным, а сам король погиб. Когда я снова оказался в Клевенз-Карне, то узнал, что Джинни умерла во время родов и наш ребенок ушел вместе с нею. Это был мальчик. Мою бедную девочку похоронили без меня. Вот и вся история. Позже я узнал, что отец и братья Джинни сложили головы в той же битве, а мать решила уйти в монастырь, где когда-то воспитывали Джинни, чтобы провести остаток жизни в молитвах и покаянии. В память о дочери я послал за нею, чтобы она жила у меня.

Том сочувственно покачал головой:

— Шотландию постигло большое горе, но, по правде говоря, мир между нашими странами никогда не был достаточно прочным.

Мужчины надолго замолчали.

— Как поживает Розамунда? — наконец спросил Логан. Лорд Кембридж не подал и виду, что обрадовался этому вопросу. Значит, он не ошибся, и Хепберн не прочь жениться на кузине!

— Она все еще оплакивает свою потерю, Логан.

— Лесли были под Флодденом? — удивился Хепберн.

— Этого я не знаю. Но знаю точно, что Адам не позволил своему отцу ответить на призыв. Скорее всего он просто оставил Патрика в неведении. И ему хватило предусмотрительности самому не покидать Гленкирк. Возможно, он отправил отряд из своих людей — я этого не исключаю. Он написал потом Розамунде, что там и без них полегло достаточно народу. И по-моему, он прав. Ведь граф, подобно вам, был простым помещиком, отцом для своих людей. Это уж потом Яков IV дал ему титул и назначил своим послом.

— Он вам понравился? — спросил Логан.

— Да, понравился. Он был хорошим человеком и искренне любил Розамунду. То, что случилось с ним весной, — настоящее несчастье. Однако граф ничего об этом не знает, и то, что ему так и не удалось что- либо вспомнить о последних двух годах жизни, в общем-то к лучшему. Во всяком случае, он избавлен от душевной боли.

— А Розамунда осталась с разбитым сердцем, — добавил Логан.

— Да, именно так. Но время врачует любые раны, в том числе и разбитые сердца, — философски изрек Том.