— Не возражаю, — согласился граф. — Твоя Энни далеко не дура и наверняка добилась от него обещаний соблюсти приличия, а уж мы с тобой позаботимся о том, чтобы он сдержал свое слово. Но сейчас давай спустимся к морю и проведем день так, как хотели.

Они вышли из апартаментов во двор, где их уже ждали оседланные лошади. К седлу графа была приторочена корзинка с провизией. Животные неспешным шагом вывезли их на дорогу. Патрик ехал первым, Розамунда за ним. Они не стали пересекать город, а сразу свернули на боковую тропу. Следуя ее прихотливым извивам, вскоре любовники добрались до небольшого залива с ровным дном, усыпанным мелким золотистым песком. Лошадей пустили пастись на небольшой зеленой лужайке в тени под деревьями у подножия горы. Патрик расстелил на песке одеяло, поставил в тень корзинку и стал раздеваться.

— Что ты делаешь? — удивилась Розамунда.

— Мы же не можем плавать в одежде, — резонно заметил граф.

— Но я думала, что мы останемся в нижнем белье!

— А потом нам придется надевать верхнюю одежду на мокрое и в таком виде ехать домой, — то ли спрашивал, то ли утверждал Патрик.

— Очень хорошо. — Розамунда согласно кивнула и развязала тесемку на юбке, позволив ей упасть на землю. Затем перешагнула через юбку, старательно отряхнула ее и аккуратно сложила в сторонке, пристроив сверху свои башмаки. — Какой теплый песок! — воскликнула она, снимая через голову блузку. Уложив ее рядом с остальной одеждой, Розамунда скинула с себя нижнюю юбку и предстала перед графом абсолютно нагой.

— Ступай в воду! — скомандовал Патрик, торопливо избавляясь от своей одежды. Розамунда дождалась, пока он разденется, и, взявшись за руки, они с разбегу кинулись в воду.

— Ух, холодно! — вскрикнула Розамунда.

— Ничего, привыкнешь! — рассмеялся граф. — Попробовала бы ты искупаться в море у берегов Шотландии — тогда бы узнала, что значит настоящий холод, любовь моя! Окунись целиком, и все поймешь сама. Поверь мне на слово, воздух окажется намного холоднее!

— Я не хочу заходить еще глубже, — сказала Розамунда и опасливо оглянулась в сторону берега.

— Этого и не надо делать, — успокаивал ее Патрик. — Вода здесь по пояс, и я уже могу учить тебя плавать, дорогая!

Через несколько минут занятий Розамунда почувствовала себя более уверенно, молотя руками и ногами по воде. Постепенно Патрик уводил ее все дальше от берега, пока она вдруг не обнаружила, что вода покрывает ее с головой. На лице Розамунды отразилась настоящая паника.

— Любовь моя, вода достаточно теплая и тихая, — спокойным голосом произнес граф, крепко держа ее за руку. — Ты всего лишь окунулась с головой. Видишь? Я стою на дне. А теперь начни работать руками и ногами так, как я тебе показывал, и плыви назад к берегу.

Розамунда вдруг моментально успокоилась и изо всех сил стала грести к берегу, пока не оказалось, что вода едва достает ей до колен. Здесь она встала на ноги и оглянулась на Патрика, ужасно гордая собою.

— А теперь плыви снова ко мне, — скомандовал граф. Розамунда набралась храбрости и смело бросилась в воду.

Доплыв до графа, она развернулась и снова стала грести к берегу. Какой чудесной была вода! Она ласкала тело, рождая приятное возбуждение и легкость. Граф все время держался поблизости, чтобы Розамунда не боялась. Постепенно она окончательно избавилась от страха перед глубиной. В какой-то момент граф привлек ее к себе и крепко поцеловал в губы.

— Я обожаю тебя! — восхищенно произнес он. — Где ты, там и я. Ты снова вдохнула в меня жизнь после стольких лет печали! — Патрик ласково погладил Розамунду по щеке. — Я всегда буду любить тебя, Розамунда! Всегда! — Он подхватил ее на руки, вернулся на берег и опустил свою драгоценную ношу на песок. И здесь овладел ею, заставив охнуть от удовольствия. Патрик двигался медленно, осторожно, но постепенно его возбуждение росло, а удары становились все более сильными и частыми. Он почувствовал, как острые ноготки впиваются ему в спину.

— Да! Да! Да! — твердила ему на ухо Розамунда, прижимая изо всех сил к себе. Их тела были прижаты так тесно, что стало больно расплющенным грудям. Соски горели как в огне. Розамунда закрыла глаза и сосредоточилась на том, как его копье движется где-то глубоко внутри, порождая новые волны страсти. Она заставила стенки своих любовных ножен сжаться еще сильнее, при этом Патрик издал хриплый стон и утроил силу своей атаки. Теперь уже Розамунда застонала от удовольствия. В этот момент наступила желанная разрядка.

— Ох, Патрик! — только и смогла прошептать она, когда немного пришла в себя.

Они ненадолго затихли, нежась в лучах ласкового солнца. Затем Патрик поднял Розамунду на руки и снова отнес в воду, чтобы смыть следы их жгучей страсти. Выйдя из воды, они устроились на одеяле и открыли корзинку с провизией. Поев, Патрик и Розамунда еще долго сидели на песке, нежась на солнце, попивая сладкое вино Сан-Лоренцо и заедая его виноградом.

— Расскажи, как прошел разговор у художника, — вдруг попросила Розамунда.

— Как и опасался король Яков, Венеция не посмеет ослабить союз. Дож слишком боится вызвать недовольство папы. Однако есть надежда, что я заставил венецианцев относиться к Генриху Тюдору с меньшим доверием, чем прежде. Я предупредил посланника дожа о том, что английский король не гнушается ничем в своем стремлении добиться того, чего хочет. А хочет он многого. По-моему, до сих пор венецианцы не воспринимают его всерьез ввиду его молодости. Ведь Генриха Тюдора почти никто не знает. Кроме того, я еще раз напомнил им об угрозе со стороны Оттоманской империи. Ведь если султан снова двинется на запад, первыми под ударом окажутся венецианцы, а не папа. Пока Венеция хранит верность папе на словах, они будут до последнего тянуть с отправкой войска во Францию. Но рано или поздно они его отправят. И наше положение нисколько не изменилось после этой встречи.

— Но ты еще не успел поговорить с баронессой, любимый, — заметила Розамунда.

— Склонить императора к сотрудничеству с Шотландией будет еще труднее. Ведь он вообще не имеет права садиться на трон без благословения папы. Его так называемая империя не более чем группа германских княжеств, в каждом из которых правит свой герцог, или граф, или, на худой конец, барон. Максимилиану Первому едва удалось создать из этого сборища хоть какое-то подобие союза. Конечно, я сделаю все, что смогу, но в этом случае надежда на успех еще более мала.

— А что ты думаешь о самом маэстро? — поинтересовалась Розамунда, лукаво блеснув глазами.

— Он гораздо умнее, чем многие о нем думают, и понимает, что принесет семье гораздо больше пользы, если будет изображать из себя эдакого чудаковатого художника. Я заказал ему твой портрет, — ответил граф.

— В одетом или раздетом виде? — уточнила она с невинным выражением лица.

— Думаю, что в одетом. В раздетом я предпочитаю любоваться тобой единолично, милая, — в тон ей отвечал Патрик. — Художник явится завтра. Мне будет любопытно посмотреть, как он воспользуется той возможностью, которую я ему предоставил!

— Пусть Энни остается при мне, пока я буду позировать, — предложила Розамунда.

— Пусть Энни будет при тебе, — согласился Патрик. — А кроме того, Энни с Дермидом следует пожениться до того, как появятся нежелательные последствия любовной страсти, запечатленной на рисунках Лоредано. В свое время я предупреждал Дермида. И нисколько не сомневаюсь, что он не сумел удержаться и соблазнил ее.

— Так же, как и я предупреждала Энни, — добавила Розамунда. — Ты прав, им следует пожениться немедленно. — Она вновь откинулась на одеяло и томным голосом произнесла: — Поцелуй меня еще, Патрик! Мне все время не хватает твоей любви!

— С удовольствием, мадам, — охотно откликнулся граф и с энтузиазмом принялся за дело.

На вилле шотландского посла повсюду звенел веселый смех. Владелец дрессированных собачек