семи и тысяча двести два от «Б», как Бернард…

Прямо перед моим носом на автостраду выскочила какая-то автомашина. Не представляю, откуда она взялась – может, стояла на обочине? Все остальное произошло в считанные доли секунды. Я взяла левее, будучи уверена, что она поедет правой стороной шоссе, но машина заехала на новую сторону и стала поперек проезжей части. Я затормозила так, что взвизгнули покрышки, меня мотануло в сторону, углом глаза я увидела, что из автомашины выскакивают какие-то люди, а справа осталось место, где можно проскочить, отпустила тормоза, прибавила газ, крутанула руль вправо, потом сразу влево, автомобиль занесло, и каким-то чудом он проскользнул между багажником той автомашины и барьером автострады, меня отбросило влево, я рванула вправо, притормозила, повернула руль чуть влево, уже не так резко, и – о чудо! – проскочила.

Как мне это удалось, сама не понимаю, ибо, клянусь всеми святыми, и понятия не имела, что можно ездить юзом. Не иначе как меня опять спасло Провидение – то самое, что благоволит дуракам и недотепам.

Я уже собралась остановиться, наброситься на этих ослов, идиотов и баранов и устроить им грандиозный разнос, но взглянула в зеркало заднего вида, и моя нога сама нажала на газ. Я увидела, как люди, выскочившие из автомашины, на ходу садились в нее, а она разворачивалась в мою сторону.

«Ягуар» необкатанный? Ну так обкатается! Проехал уже полторы тысячи километров, ничего с ним не сделается. Ему только на пользу пойдет такая нагрузка на коротких дистанциях. Нажмем, дистанция и в самом деле осталась совсем короткая…

Когда скорость перевалила за сто шестьдесят, я перестала смотреть на спидометр. Тем более что глаз не хватало: одним я смотрела на дорогу пред собой, другим – в зеркальце. До сих пор мне не приходилось водить машину с такой скоростью – и нужды не было, да и машины такой не было. Попадись мне сейчас какая-нибудь выбоина на шоссе – наступит бесславный конец моего путешествия, начатого в скалистом заливе под Паранагуа!..

Пока они развернулись и бросились в погоню, я уже успела опередить их на несколько десятков метров. Они неплохо взяли с места, но им пришлось набирать скорость, а я уже мчалась на максимальной.

И вот по пустому шоссе со страшной скоростью мчались две машины. «Ягуар» несся как вихрь, почти не касаясь поверхности автострады. Тихо и ровно работал мотор. Чувствовалось, что машине доставляет огромное наслаждение показать, на что она способна.

Сама же я пребывала в состоянии, похожем на шок. Я не совсем сознавала, что делаю, и уж совсем не помнила, как вела машину. Расстояние между нами стало увеличиваться. Граница была совсем близко. Мимо меня промелькнул знак, предупреждающий, что автострада кончается. «Если на такой скорости я влечу на дорогу с другим покрытием…» промелькнуло в голове. Я слегка притормозила и вдруг услышала какой-то новый звук, не очень громкий, но явно отличающийся от шума моторов. В первый момент я подумала, что это стреляет моя выхлопная труба. Нет, звук был другой. Тут я заметила перед собой и сбоку на дороге взметнувшиеся фонтанчики пыли.

«Стреляют с глушителем! – догадалась я. – Сволочи! Испортят мою машину!»

Они целились в покрышки и, хотя расстояние между нами уменьшилось, никак не могли попасть. Наверное, им мешало солнце. Вот уже показался пограничный пункт. Я включила дальний свет и нажала на клаксон. Из здания немецкого пограничного пункта выбегали люди. Преследователи притормозили. Пограничники почему-то подняли шлагбаум, может, просто подумали, что едет сумасшедший и что лучше его пропустить, пока он не разбился и не разнес в щепки пограничный пост. Дико завывая клаксоном и скрипя тормозами, мотаясь из стороны в сторону влетела я на территорию пограничного пункта и, свернув за здание таможни, остановилась на газоне.

Перед этим я успела заметить, как из здания польской таможни тоже выбегали люди, а преследующий меня белый «мерседес» развернулся и помчался в обратную сторону. Два немецких пограничника вскочили на мотоциклы и погнались за ним, но они только-только отъехали, а «мерседес» уже исчез из виду.

У меня не было сил выйти из машины. Не выключая света и мотора, я сидела, опираясь на баранку. Народная Польша находилась от меня в нескольких десятках метров, и у меня не было никакого желания, кроме одного: оказаться наконец там!

Документы мои были в порядке, ехала я транзитом, ничего недозволенного не везла, но зато сама находилась в невменяемом состоянии. Немецкие пограничные власти с превеликим трудом добились от меня маловразумительных объяснений: ехала я себе спокойно на родину, а этот «мерседес» вдруг стал меня преследовать и почему-то стрелять, я его не знаю и ничего не понимаю. Озадаченные власти сочли за лучшее как можно скорее избавиться от меня и передать проблему полякам. Я погасила наконец фары, неуклюже съехала с газона и потихоньку двинулась в сторону моей дорогой родины. Вот передо мной подняли шлагбаум. Чудесное, ни с чем не сравнимое чувство безопасности наполнило мою душу.

– И как это ты только додумалась покупать «ягуар»! – нежно приветствовал меня любимый. – Совсем спятила баба!

Я была так счастлива, что охотно согласилась с ним: да, спятила. Так радостно было окунуться снова в эту знакомую, обыкновенную, настоящую жизнь: иностранная модель, кто возьмется ремонтировать, откуда брать запчасти… Чуть не на коленях умоляла я польских таможенников взять с меня за что-нибудь пошлину, подсовывала им свои вещи для досмотра. Со снисходительной улыбкой они вышвырнули меня с моим чемоданом за дверь. Я пригрозила, что в следующий раз назло им провезу какую-нибудь протрясающую контрабанду, чем вызвала взрыв смеха. Меня напоили кофе и дали кусок хлеба с колбасой. Счастье мое не имело границ. Вся природа радовалась вместе со мной.

Дьявол сел за руль, чему я была очень рада. Автомобильными эмоциями я была сыта по горло.

– Умоляю тебя, дорогой, поехали медленно и осторожно, – попросила я, с наслаждением затягиваясь сигаретой.

– Ты же видишь, что я еду осторожно, – недовольно буркнул он, нажимая по обыкновению на газ перед поворотом. – Где ты пропадала, что с тобой было? Алиция подняла тревогу, милиция расспрашивала о тебе, твоя мать чуть не заболела.

– Расскажу тебе все по порядку. Меня похитили бандиты.

– Давай без шуток! Бандиты?

– Я не шучу. Послушай, очень тебя прошу, на поворотах сбрасывай скорость, хотя бы до сотни.

– Ну что ты пристала, ведь я еду медленно. Что там случилось на немецкой границе? Что это за машина гналась за тобой?

– Я же тебе объясняю – бандиты. Стреляли в меня.

– А ты не сочиняешь? – воскликнул он, будто только сейчас до него дошло то, о чем я говорила.

– Отнюдь. Когда ты все узнаешь, стрельба на автостраде по моей машине покажется тебе мелочью в сравнении со всем остальным. Боже, как я устала! И какое счастье, что я наконец дома!

Некоторое время он молчал, так как пошел на двойной обгон. Потом спросил:

– Ты забрала свои вещи из Копенгагена?

– Нет. Я еду прямиком из Парижа. Только на территории Польши почувствовала себя в безопасности.

– Ну так расскажи же, в чем дело.

Я помолчала, прежде чем начинать рассказ. Интересно, как он воспримет случившееся со мной? Неужели опять скажет, что я сама во всем виновата? Поверить он мне, пожалуй, поверит, настолько-то он меня знает. Ну что ж, может, я и сама виновата, вряд ли с кем-нибудь другим могло такое случиться… Наконец я сказала:

– Подробности я тебе изложу потом. Их слишком много. В общих же чертах дело обстояло так…

Дьявол внимательно слушал, только изредка прерывая меня вопросами. Я все больше погружалась в блаженное ощущение безопасности и безоблачного счастья. За окнами автомашины мягкими красками сверкала и переливалась польская осень. Сейчас, когда я рассказывала обо всем случившемся со мной, мне казалось, что я передаю содержание какого-то детективного фильма, и даже хотелось кое в чем подправить сценарий.

– Трудно поверить, – сказал Дьявол. – Если бы я тебя не знал, не поверил бы, что такое может произойти. И это только ты могла додуматься ковырять крючком камни. Нормальному человеку такое