посольство Советской России в Париже».[352]
Упоминаемая в документе Гизелла фон Пелльниц (Gisella von Pollnitz) — сотрудница агентства «Юнайтед пресс», которая незадолго до описываемых событий присоединилась к разведывательной сети «Красная капелла» и «засунула донесение в почтовый ящик советского посольства».[353]
Вот что Александр Пыжиков пишет о предложении А.А.Жданова провести очередной съезд партии в конце 1947-го или в 1948 году:
«На февральском (1947 года) Пленуме ЦК А.Жданов… говорил о решении собрать очередной XIX съезд ВКП(б) в конце 1947-го или во всяком случае в 1948 году. Кроме этого, в целях оживления внутрипартийной жизни, он предложил принять упрощенный порядок созыва партийных конференций, проводя их ежегодно с обязательным обновлением по их итогам состава Пленума ЦК не менее чем на одну шестую».[354]
Одно из примечаний к научному изданию «закрытого доклада» в сущности свидетельствует, что Хрущев говорил неправду, утверждая, что «за все годы Великой Отечественной войны фактически не было проведено ни одного Пленума ЦК»:
«Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 2 октября 1941 г. намечалось созвать Пленум ЦК ВКП(б) 10 октября 1941 г. с повесткой дня: '1. Военное положение нашей страны. 2. Партийная и государственная работа для обороны страны'. Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 9 октября 1941 г. созыв Пленума был отложен 'ввиду создавшегося недавно тревожного положения на фронтах и нецелесообразности отвлечения с фронтов руководящих товарищей'. В годы войны был только один Пленум ЦК, состоявшийся 27 января 1944 г.».[355]
Борис Николаевский в англоязычном издании «закрытого доклада» (примечание 10) отмечает:
«Если верить официальным советским источникам, это заявление Хрущева неправдиво. Согласно сборнику 'Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК' (изданному Институтом Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина при Центральном комитете в 1954 году), один Пленум Центрального комитета был проведен во время войны (27 января 1944 года), когда различные союзные республики получили право иметь свои собственные министерства иностранных дел, а также было решено заменить Интернационал новым советским государственным гимном. Но, скорее всего, Хрущев прав в том, что Пленум не созывался, и совершен обман; Пленум был объявлен состоявшимся, хотя никогда не проводился».[356]
ИСТОЧНИКИ К ГЛАВЕ «ПРОИЗВОЛ СТАЛИНА ПО ОТНОШЕНИЮ К ПАРТИИ»
Директива получила искаженную трактовку в официальном издании «закрытого доклада» (1989). Без каких-либо доказательств там приводится такое вот «разъяснение»:
«Речь идет о постановлении ЦИК СССР от 1 декабря 1934 г. 'О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов', получившем впоследствии наименование 'Закон от 1 декабря 1934 г.' и действовавшем до 1956 г. Данное постановление не вносилось на утверждение сессией ЦИК СССР, как это требовалось по Конституции СССР».[357]
Большинство авторов не согласны с хрущевской интерпретацией дела об убийстве С.М.Кирова. Например, в мемуарах генерала П.А.Судоплатова читаем:
«Документов и свидетельств, подтверждающих причастность Сталина или аппарата НКВД к убийству Кирова, не существует… Киров не был альтернативой Сталину. Он был одним из непреклонных сталинцев. Версия Хрущева была позднее одобрена и принята Горбачевым как часть антисталинской кампании».[358]
Алла Кирилина, крупнейший в современной России исследователь дела об убийстве Кирова, констатирует:
«Сегодня в условиях вседозволенности и так называемого плюрализма появились статьи, авторы которых не затрудняют себя поисками документов, не обременены стремлением объективно разобраться в том, что же случилось 1 декабря 1934 года. Их главная цель — еще раз заявить, что 'Сталин — убийца Кирова', не располагая при этом ни прямыми, ни косвенными доказательствами, но широко используя мифы, легенды, сплетни».[359]
Присоединившись к дискуссии, посвященной убийству Кирова, на академическом форуме H-RUSSIA (24 августа 2000 года), Дж. А.Гетти отметил:
«За несколько лет проделано было три или, возможно, четыре знаковых («blue ribbon») расследования убийства Кирова. Каждое проводилось по поручению Генерального секретаря, и каждое в соответствии с подлинно советской традицией начиналось с заранее принятого требуемого вывода. Сталин пытался свалить вину на Зиновьева и Троцкого, Хрущев и Горбачев — на Сталина, и все они, соответственно, занимались подбором подходящих расследователей. Из архивных материалов, с которыми мне посчастливилось познакомиться и которые посвящены такого рода попыткам, становится ясно, что требуемых выводов не удалось заполучить ни в одном из трех случаев. Например, усилия, предпринятые в бытность Хрущева и Горбачева, включали в себя основательное прочесывание архивов и интервью, но их оказалось недостаточно для вывода о причастности Сталина к убийству. Сталинские тщания, конечно же, были нацелены на то, чтобы подтвердить, что убийство было совершено оппозицией, что и послужило основой для московских процессов. Но, если не считать неправдоподобных признаний самих обвиняемых, нет никаких свидетельств, подкрепляющих и этот заранее представленный вывод».
Вот полный текст телеграммы, маленький фрагмент из которой был зачитан в «закрытом докладе» Хрущева:
«Сталин, Жданов — Кагановичу, Молотову
Тт. Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро ЦК-
Первое. Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей Наркомвнудела. Замом Ежова в Наркомвнуделе можно оставить Агранова.
Второе. Считаем необходимым и срочным делом снять Рыкова по Наркомсвязи и назначить на пост Наркомсвязи Ягоду. Мы думаем, что дело это не нуждается в мотивировке, так как оно и так ясно.
Третье. Считаем абсолютно срочным делом снятие Лобова и назначение на пост Наркомлеса тов. Иванова, секретаря Северного крайкома. Иванов знает лесное дело, и человек он оперативный. Лобов как нарком не справляется с делом и каждый год его проваливает. Предлагаем оставить Лобова первым замом Иванова по Наркомлесу.
Четвертое. Что касается КПК, то Ежова можно оставить по совместительству председателем КПК с тем, чтобы он девять десятых своего времени отдавал Наркомвнуделу, а первым заместителем Ежова по КПК можно было бы выдвинуть Яковлева Якова Аркадьевича.
Пятое. Ежов согласен с нашими предложениями.
№ 44. 25/LX.36 г.
Шестое. Само собой понятно, что Ежов остается секретарем ЦК».
