Хотел бы я не бояться выпить воду.

Я просидел там, наверное, почти час, подробно перебирая все, что произошло со мной за последнее время, отыскивая разгадки и размышляя, какова же тут система.

— КАЖЕТСЯ, Я СЛЫШУ ТВОИ МЫСЛИ, — вдруг сказал Фракир, — И МОГУ В ОДНОМ ВОПРОСЕ КОЕ-ЧТО ПРЕДЛОЖИТЬ ТВОЕМУ ВНИМАНИЮ.

— Да? Что это такое?

— ТОТ, КТО ПЕРЕНЕС ТЕБЯ СЮДА…

— Существо, выглядевшее, как мой отец?

— ДА.

— Что же он?

— ОН БЫЛ НЕ ТАКИМ, КАК ДВА ТВОИХ ДРУГИХ ПОСЕТИТЕЛЯ. ОН БЫЛ СМЕРТНЫМ. А ОНИ — НЕТ.

— Ты хочешь сказать, это и в самом деле мог быть Корвин?

— Я НИКОГДА НЕ ВСТРЕЧАЛ ЕГО, ПОЭТОМУ НЕ МОГУ СКАЗАТЬ. НО ОН НЕ БЫЛ ОДНОЙ ИЗ ЭТИХ КОНСТРУКЦИЙ.

— А ты знаешь, что они такое?

— НЕТ. ЗНАЮ ТОЛЬКО ОДНУ СТРАННУЮ ВЕЩЬ — И СОВСЕМ НЕ ПОНИМАЮ ЕЕ.

Я наклонился вперед, потирая виски. Несколько раз я глубоко вздохнул.

В горле было очень сухо, а мышцы болели.

— Продолжай. Я жду.

— Я НЕ ОЧЕНЬ ЗНАЮ, КАК ЭТО ОБЪЯСНИТЬ, — сказал Фракир, — НО В ДНИ, КОГДА Я НЕ УМЕЛ ЧУВСТВОВАТЬ, ТЫ, НЕ ПОДУМАВ, ПРОНЕС МЕНЯ НА ЗАПЯСТЬЕ ЧЕРЕЗ ЛАБИРИНТ.

— Я помню. Потом из-за твоей реакции у меня долго оставался рубец.

— СОЗДАНИЯ ХАОСА И СОЗДАНИЯ ПОРЯДКА НЕ СЛИШКОМ ХОРОШО СХОДЯТСЯ. НО Я ВЫЖИЛ. И ПРИОБРЕЛ ОПЫТ. А ТЕ ПОДОБИЯ ДВОРКИНА И ОБЕРОНА, ЧТО ПРИХОДИЛИ К ТЕБЕ В ПЕЩЕРУ…

— Ну?

— ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ БЫЛА ТОЛЬКО ИХ НАРУЖНОСТЬ. ВНУТРИ, В ГЕОМЕТРИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ, ПУЛЬСИРОВАЛИ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЕ ПОЛЯ…

— Ты говоришь так, словно это была компьютерная мультипликация.

— ЧТО-ТО ПОДОБНОЕ НЕ ИСКЛЮЧЕНО. ТОЧНО НЕ ЗНАЮ.

— А мой отец не был одним из них?

— НЕ-А. НО Я ВЕДУ НЕ К ТОМУ. Я УЗНАЛ ПЕРВОПРИЧИНУ.

Я внезапно насторожился.

— В каком смысле?

— ЗАВИТКИ… ГЕОМЕТРИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА, НА КОТОРОЙ СОЗДАВАЛИСЬ ЭТИ ФИГУРЫ… ОНА ВОСПРОИЗВОДИТ ЧАСТИ АМБЕРСКОГО ЛАБИРИНТА.

— Ты, должно быть, ошибся.

— НЕТ. НЕДОСТАТОК ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТИ Я ВОСПОЛНЯЮ ПАМЯТЬЮ. ОБЕ ФИГУРЫ БЫЛИ ТРЕХМЕРНЫМИ ИСКРИВЛЕННЫМИ СЕГМЕНТАМИ ЛАБИРИНТА.

— А зачем лабиринту дурачить меня, создавая такие фальшивки?

— Я ВСЕГО ЛИШЬ СМИРЕННОЕ ОРУДИЕ УБИЙСТВА. РАССУЖДЕНИЯ ЕЩЕ НЕ СТАЛИ МОЕЙ СИЛЬНОЙ СТОРОНОЙ.

— Если в это замешаны единорог и змея, по-моему, и лабиринт нельзя исключить.

— ПРО ЛОГРУС МЫ ЗНАЕМ ТОЧНО.

— И мне кажется, что в тот день, когда Корал зашла в лабиринт, он проявил разумность. Скажем, так оно и есть; прибавим способность создавать такие конструкции… он хотел, чтобы они отвели меня сюда? Или корвин перенес меня куда-то еще? То ли это место? А что от меня нужно лабиринту? И чего хочет от меня отец?

— ЗАВИДУЮ ТВОЕЙ СПОСОБНОСТИ НЕ ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЯ НА ОПРЕДЕЛЕННЫЕ ВЕЩИ, — ответил Фракир. — ЭТО И ЕСТЬ РИТОРИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ, Я ПРАВИЛЬНО ПОНЯЛ?

— По-моему, да.

— КО МНЕ НАЧАЛА ПОСТУПАТЬ ИНФОРМАЦИЯ ИНОГО РОДА, ПОЭТОМУ Я ДЕЛАЮ ВЫВОД, ЧТО НОЧЬ НА ИСХОДЕ.

Я вскочил на ноги.

— Значит ли это, что мне можно поесть… и напиться? — спросил я.

— ПО-МОЕМУ, ДА.

Тут я быстро двинулся с места.

— ПОКА Я ЕЩЕ НОВИЧОК В ТАКИХ ДЕЛАХ, НИКАК НЕ ПЕРЕСТАНУ УДИВЛЯТЬСЯ, НЕ СОЧТУТ ЛИ ТАКОЙ ПРЫЖОК ЧЕРЕЗ АЛТАРЬ НЕУВАЖЕНИЕМ, — прокомментировал Фракир.

Черные огоньки, когда я проскочил между ними, замигали.

— Черт возьми, я даже не знаю, кому предназначен этот алтарь, — ответил я, — А неуважительность я всегда считал своей отличительной чертой.

Схватив кувшин, я сделал длинный глоток, и тут земля слабо задрожала.

— Опять-таки может статься, кое в чем ты прав, — сказал я, подавившись.

Я обошел алтарь, с кувшином и караваем, миновал коченеющего карлика и добрался до скамьи, которая шла вдоль задней стены. Усевшись, я принялся есть и пить, но уже медленнее.

— Что дальше? — спросил я. — Ты сказал, что информация опять поступает?

— ТЫ УСПЕШНО ОТДЕЖУРИЛ, — сказал он. — СЕЙЧАС СРЕДИ ДОСПЕХОВ И ОРУЖИЯ, КОТОРЫЕ ТЫ СТЕРЕГ, ТЫ ДОЛЖЕН ВЫБРАТЬ ТО, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО, А ПОТОМ ПРОЙТИ ЧЕРЕЗ ОДНУ ИЗ ТРЕХ ДВЕРЕЙ В ЭТОЙ СТЕНЕ.

— Через которую?

— ОДНА ИЗ НИХ — ДВЕРЬ ХАОСА, ОДНА — ПОРЯДКА, А О ПРИРОДЕ ТРЕТЬЕЙ МНЕ НИЧЕГО НЕ ИЗВЕСТНО.

— Э… как же в таком случае принять обоснованное решение?

— ПОЛАГАЮ, ТЫ СМОЖЕШЬ ПРОЙТИ ТОЛЬКО В ТУ ДВЕРЬ, В КОТОРУЮ СЛЕДУЕТ.

— Тогда выбора тут на самом деле нет, а?

— ДУМАЮ НА ЭТО МОЖЕТ ПОВЛИЯТЬ ТО, ЧТО ТЫ ВЫБЕРЕШЬ В ЭТОЙ СКОБЯНОЙ ЛАВКЕ.

Я прикончил хлеб, запил его остатками воды. Потом поднялся.

— Ну, — сказал я, — Давай посмотрим, что они станут делать, если я ничего не выберу. А с карликом вышло скверно.

— ОН ЗНАЛ, ЧТО ДЕЛАЕТ И ЧЕМ РИСКУЕТ.

— Ну, что тут еще скажешь.

Я подошел к той двери, что была от меня по правую руку, потому что она была ближе всего. Дверь вела в ярко освещенный коридор, который, сужаясь, становился все светлее и светлее и в нескольких метрах от меня терялся из виду. Я не останавливался. И, черт возьми, чуть не сломал себе нос. Как будто наткнулся на стеклянную стену. Это было символично. Как выйти на свет божий этим путем, я себе не мог представить.

— ЧЕМ ДАЛЬШЕ Я ЗА ТОБОЙ НАБЛЮДАЮ, ТЕМ БОЛЬШИМ ЦИНИКОМ ТЫ СТАНОВИШЬСЯ, — заметил Фракир. — ЭТУ ТВОЮ МЫСЛЬ Я УЛОВИЛ.

— Ладно.

К средней двери я подходил более осторожно. Она была серого цвета и, кажется, тоже вела в длинный коридор. Тут было видно чуть дальше, чем в первом коридоре, хотя кроме стен, пола и потолка, ничего не было. Я вытянул руку и обнаружил, что путь свободен.

— ПОХОЖЕ, ЭТО ТА САМАЯ ДВЕРЬ, — заметил Фракир. — МОЖЕТ БЫТЬ.

Я перешел к двери слева, в коридоре за ней было черно, как у Господа в кармане. Я поискал скрытые препятствия и снова не встретил никакого сопротивления.

— Гм. Похоже, выбирать мне все-таки придется.

— СТРАННО. НАСЧЕТ ЭТОГО У МЕНЯ НЕТ НИКАКИХ ИНСТРУКЦИЙ.

Я вернулся к средней двери и сделал шаг вперед. Услышав позади какой-то звук, я обернулся. Карлик сел. Он хохотал, держась за бока. Тогда я попытался повернуть назад, но теперь что-то мешало мне