видя того, что он стоит на точке зрения материалиста!

Понятна бессильная злоба философов против этого всесильного материализма. Мы привели выше отзыв «истинно русского» Лопатина. А вот вам отзыв г. Рудольфа Вилли, самого передового «эмпириокритика», непримиримо враждебного идеализму (не шутите!):

«хаотическая смесь некоторых естественноисторических законов, например, закона сохранения энергии и т.п., с рядом схоластических традиций насчет субстанции и вещи в себе» («Gegen die Schulweisheit», S. 128).

Что рассердило почтеннейшего «новейшего позитивиста»? Ну, как же ему не сердиться, когда он сразу понял, что все великие учения его учителя Авенариуса — например, что мозг не есть орган мысли, что ощущения не суть образы внешнего мира, что материя («субстанция») пли «вещь в себе» не есть объективная реальность и т.д. — представляют из себя, с точки зрения Геккеля, сплошную идеалистическую тарабарщину!? Геккель этого не сказал, потому что он философией не занимался и с «эмпириокритицизмом», как таковым, не знакомился. Но Р.Вилли не может не видеть, что сто тысяч читателей Геккеля означают сто тысяч плевков по адресу философии Маха и Авенариуса. И Р.Вилли заранее утирается — по- лопатински. Ибо суть доводов г. Лопатина и г. Вилли против всякого материализма вообще и естественноисторического материализма в частности совершенно одинакова. Для нас, марксистов, разница между г. Лопатиным и г. Вилли, Петцольдтом, Махом и К° не больше, чем разница между протестантским и католическим богословами.

«Война» против Геккеля доказала, что этот наш взгляд соответствует объективной реальности, т.е. классовой природе современного общества и его классовых идейных тенденций.

Вот еще маленький пример. Махист Клейнпетер перевел с английского на немецкий язык распространенное в Америке сочинение Карла Снайдера «Картина мира с точки зрения современного естествознания» («Das Weltbild der modernen Naturwissenschaft». Lpz., 1.905). Сочинение это ясно и популярно излагает целый ряд новейших открытий и в физике и в других отраслях естествознания. И вот, махисту Клейнпетеру пришлось снабдить Сиайдера предисловием с оговорками вроде того, что гносеология Снайдера «неудовлетворительна» (S. V). В чем дело? В том, что Снайдер ни на минуту не допускает сомнения в том, что картина мира есть картина того, как материя движется и как «материя мыслит» (S. 228, 1. с.). В следующей своей работе «Машина мира» (Lond. and N.Y., 1907; Karl Snyder «The World Machine») Снайдер говорит, — намекая на посвящение им своей книги памяти Демокрита из Абдеры, жившего приблизительно в 460-360 годах до Р.X.:

«Демокрита часто звали прародителем материализма. Эта философская школа немножко не в моде в наше время; но не лишнее будет заметить, что на деле весь новейший прогресс наших представлений о мире основывался на посылках материализма. Материалистические посылки, если говорить прямо (practically speaking), просто неустранимы (unescapable) в естественноисторических исследованиях» (p. 140).

«Конечно, если нравится, можно мечтать вместе с добрым епископом Беркли на ту тему, что все есть мечта. Но, как бы приятны ни были фокусы воздушного идеализма, а найдется все же немного людей, которые бы — при самых различных взглядах на проблему внешнего мира — сомневались в том, что они сами существуют. Не нужно много возиться с блуждающими огоньками разных Я и Не-Я, чтобы убедиться, что, допуская свое собственное существование, мы уже впускаем в шестеро ворот наших чувств целый ряд кажимостей. Гипотеза туманных масс, теория света как движения эфира, теория атомов и все подобные им учения могут быть объявлены просто удобными «рабочими гипотезами»; но следует напомнить, что, пока эти учения не опровергнуты, они стоят более или менее на той же самой основе, как и та гипотеза, что существо, которое вы, любезнейший читатель, называете самим собой, просматривает эти строки» (p. 31-32).

Представьте себе горькую участь махиста, когда его излюбленные утонченные построения, сводящие категории естествознания к простым рабочим гипотезам, высмеиваются, как сплошной вздор, естественниками по обе стороны океана! Удивляться ли тому, что Рудольф Вилли в 1905 году воюет, как с живым врагом, с Демокритом, великолепно иллюстрируя этим партийность философии и обнаруживая паки и паки свою настоящую позицию в этой партийной борьбе?

«Конечно, — пишет он, — Демокрит не имеет понятия о том, что атомы и пустое пространство суть лишь фиктивные понятия, оказывающие просто услуги, как пособие (blosse Handlangerdienste), принимаемые по соображениям целесообразности, пока они удобны для употребления. Демокрит не был настолько свободен, чтобы понять это; но ведь и наши современные естествоиспытатели, за немногими исключениями, также не свободны. Вера старого Демокрита есть вера наших естествоиспытателей» (l.с., S. 57).

Есть от чего в отчаяние прийти! Совсем «по-новому», «эмпириокритически» доказали, что и пространство и атомы — «рабочие гипотезы», а естественники издеваются над этим берклианством и идут за Геккелем! Мы вовсе не идеалисты, это клевета, мы только трудимся (вместе с идеалистами) над опровержением гносеологической линии Демокрита, трудимся уже более 2000 лет, — и все напрасно! Только и остается нашему вождю, Эрнсту Маху, как посвятить свой последний труд, итоги своей жизни и своей философии, «Познание и заблуждение», Вильгельму Шуппе, а в тексте отметить с жалостью, что большинство естественников — материалисты, и что Геккелю «мы тоже» сочувствуем… за «свободомыслие» (S. 14).

Тут он обрисовался весь, этот идеолог реакционного мещанства, идущий за черносотенным В.Шуппе и «сочувствующий» свободомыслию Геккеля. Таковы все они, гуманные филистеры в Европе с их свободолюбивыми симпатиями и с их идейным (и политическим и экономическим) пленением Вильгельмами Шуппе.[323] Беспартийность в философии есть только презренно прикрытое лакейство пред идеализмом и фидеизмом.

Сравните, в заключение, отзыв о Геккеле Франца Меринга, человека не только желающего, но и умеющего быть марксистом. Как только вышли «Мировые загадки», еще в конце 1899 года, Меринг сразу указал на то, что «сочинение Геккеля и своими слабыми и своими сильными сторонами замечательно ценно для того, чтобы помочь прояснению несколько запутавшихся в нашей партии взглядов на то, чем является для нее, с одной стороны, исторический материализм, с другой стороны, исторический материализм».[325] Недостаток Геккеля тот, что он понятия не имеет об историческом, материализме, договариваясь до целого ряда вопиющих нелепостей и насчет политики, и насчет «монистической религии» и т.д., и т.п.

«Геккель — материалист и монист, но не исторический, а естественноисторический материалист» (там же).

«Пусть прочтет книгу Геккеля тот, кто хочет руками осязать эту неспособность (естественноисторического материализма сладить с общественными вопросами), кто хочет проникнуться сознанием того, насколько необходимо расширить естественноисторический материализм до исторического материализма, чтобы сделать его действительно непреодолимым оружием в великой освободительной борьбе человечества.

Но не только ради этого надо читать книгу Геккеля. Его необычайно слабая сторона связана неразрывно с его необычайно сильной стороной — с наглядным, ярким, составляющим несравненно большую — и по объему, и по важности — часть книги, изложением развития естественных наук в этом (XIX) веке, или, другими словами: изложением победного шествия естественноисторического материализма».[326]