опечатывается до того, как может быть открыта внешняя. Затем коробка совершает путешествие в бронированной машине к специальному поезду, который имеет бронированный вагон. Он имеет только одну дверь, которая запирается, опечатывается и обматывается колючей проволокой с сигнализацией. Его постоянно сопровождает охрана, и таким образом доставляется в город, который нуждается в наличности, огромная масса долларов. Там их ждет другая бронированная машина, коробка перемещается в нее – все еще опечатанная – и доставляется в банк. Там ее вскрывают – и обнаруживают, что в ней содержится только лишь моя визитная карточка.

– Потрясающе!

– Желаешь объяснить, как это было сделано?

– Ты был одним из охранников в поезде...

– Нет.

– Или вел бронированную машину...

– Нет.

Я ломал над этим голову целый час, потом наконец сдался, и он мне все объяснил.

– Все твои предположения заслуживают внимания, но все они опасны. Ты более физически развит, чем я когда бы то ни было. Но я в своих операциях предпочитал мозги мускулам. А причина в том, что я никогда и не вскрывал коробку, чтобы вытащить оттуда деньги, она была пуста еще тогда, когда покидала здание. Или лучше сказать, она была наполнена для веса кирпичами вместе с моей карточкой. Теперь ты сможешь догадаться, как все это произошло?

– Никогда не покидали здание, – пробормотал я, пытаясь заставить мозги работать. – Но ведь коробка была погружена в машину, и в ней что-то было...

– Ты забываешь еще кое о чем.

Я щелкнул пальцами и подпрыгнул.

– Стена, конечно, это должна была быть стена. Ты дал мне все ключи к разгадке, это я оказался таким тупым. Старая, каменная, двухметровой толщины!

– Точно так. Мне понадобилось четыре месяца, чтобы пробить ее. Я истратил на нее трех роботов, но в конце концов я победил. Для начала я приобрел здание напротив монетного двора через дорогу, и мы пробили тоннель под ней. Киркой и лопатой. Очень медленно, очень тихо. Через фундамент здания и стену. Которая, как оказалось, была двойной, и, как водится, между внешней и внутренней оболочкой имелось пространство, заполненное булыжниками и щебенкой. Никто не услышал, как мы открыли стенку подвала, соединявшего внутренний двор здания с внешним, при помощи алмазной пилы. Механизм, который я вмонтировал там, мог поменять коробки за 0,5 секунды. Когда внутренняя дверь закрывалась, немедленно приводился в действие блокирующий затвор, и внешняя дверь не могла быть открыта в это время. Это длилось примерно три секунды, и этого было для меня достаточно. Я включал свой механизм и заменял коробки. Они никак не могли выяснить, как я это делаю. Механизм все еще там. Но вся операция проводится теперь по-другому, да и они перерыли там все вокруг. Компьютерное пиратство – это совсем другое дело. По существу, это просто интеллектуальное упражнение для мозгов. – Но разве компьютерное пиратство еще возможно в наше время? Со всеми этими шифрами, паролями и блокирующими устройствами.

– Что может быть зашифровано и заблокировано человеком, человеком же может быть и расшифровано, и разблокировано. Не оставляя никаких следов. Приведу несколько примеров. Начнем с проказы под названием округление цифр. Смотри, как это делается. Допустим, у тебя в банке имеется восемь тысяч долларов с заранее оговоренным годовым процентом. Допустим, он равен восьми. Твой банк увеличивает твой счет еженедельно, чтобы ты получал от этого выгоду. Это значит, что в конце первой недели банк умножает твой баланс на 0,0015384 процента и прибавляет эту сумму к твоему счету. Он увеличивается на 12,30 долларов. Правильно? Проверь по своему калькулятору.

Я подсчитал сумму по калькулятору и пришел к тому же самому ответу.

– Точно двенадцать долларов и тридцать центов прибыли.

– Не точно, – возразил он. – Прибыль составит 12,3072 доллара, не так ли?

– Ну да, конечно, но ты ведь не можешь прибавить семьдесят две тысячных цента к чьему-нибудь счету, правда?

– Не так все просто. Во всех финансовых расчетах производятся округления до сотых единиц. У банка в этом случае имеется два варианта поведения. Он может округлять все цифры после 0,005 до одной сотой, а те, что меньше 0,0049, до нуля. В конце рабочего дня округления в ту и в другую сторону сравняются, и банк не окажется внакладе. Или, и это общепринятая практика, банк может просто не принимать во внимание все десятичные знаки кроме первых двух, таким образом имея хоть и небольшую, но постоянную прибыль. Небольшую по банковским масштабам, но очень солидную, как посчитал бы любой простой гражданин. Если банковский компьютер настроить так, чтобы он переводил все эти отброшенные единицы на специальный счет, то почему бы не сделать так, чтобы к концу дня компьютер выдал только текущие счета банка и его клиентов. Никто не пострадает, и все будут довольны.

Я яростно давил клавиши калькулятора, затем довольно рассмеялся, глядя на полученные результаты.

– Точно так. Все довольны – включая держателя этого счета, который составляют теперь все эти тысячные и десятитысячные, отброшенные за ненадобностью юли долларов. Даже если из десятитысячных счетов вычесть половину одной тысячной доли, прибыль банка составит пятьдесят долларов в день!

– Точно. Но большой банк будет иметь выгоду в сотни раз большую, чем твой результат. Эта доля составит, насколько я знаю по собственному опыту, еженедельный доход в пять тысяч долларов. – И это, это и есть самая простенькая и самая маленькая твоя компьютерная шуточка? – спросил я притихшим голосом.

– Она и есть. Когда корпорации начинают объединять компьютеры в одну сеть, цифры становятся просто неправдоподобными. Очень приятно работать на высоком уровне. Потому что, если ты аккуратен и не оставляешь следов, корпорации даже не подозревают, что их надувают! Они и не хотят ничего знать об этом, и не поверят в это, даже если столкнутся с таким фактом лицом к лицу. Очень непросто выявить компьютерного пирата и признать его виновным. Это отличное хобби для такого пожилого и солидного гражданина, как я. Оно сохраняет мою деловую активность и пополняет мои богатства. И я ни разу не был пойман. Ах, да, кроме одного раза...

Он тяжело вздохнул, и в его вздохе послышалась обида.

– Это моя вина! – крикнул я. – Если бы я не пытался найти тебя, тогда ты бы никогда не навлек на себя федеральных ищеек.

– Нет, Джим, не чувствуй за собой вины. Я недооценил их систему контроля, более строгую, чем те, с которыми я имел дело раньше. Это была моя ошибка – и мне пришлось за нее заплатить. Я и до сих пор расплачиваюсь. Не хочу сказать ничего плохого о надежности нашего нынешнего убежища, но эта упакованная еда начинает слегка раздражать. Или ты этого не замечаешь?

– Мое поколение считает это хлебом насущным.

– Разумеется. Об этом я не подумал. Как лошадь никогда не устает от сена, или свинобраз будет жадно набрасываться на свое пойло до скончания веков. – Или ты, должно быть, до конца дней будешь с жадностью впиваться в омара и залпом выпивать бокал шампанского.

– Тонко и правильно подмечено, мой мальчик. Как долго ты предполагаешь здесь оставаться? – спросил он, отодвигая прочь полпорции зачерствевших пышек.

– Я бы сказал, что не меньше двух недель, – по его телу пробежала дрожь.

– У меня будет хорошая возможность похудеть.

– За это время горячка погони немного поостынет. Но нам все же придется избегать общественного транспорта, хотя бы некоторое время. Однако я приготовил путь отступления, который очень скоро надежно укроет нас от преследования.

– Осмелюсь спросить – что это будет?

– Лодка, или лучше сказать небольшой катер на Стикс Ривер. Я купил его не так давно от имени компании, он находится в заливе неподалеку от Билльвилля.

– Отлично! – он радостно потер руки. – Конец лета, южный круиз, жаренная на костре форель по вечерам, охлажденное в ручье вино, бифштекс в ресторанчиках на берегу.