Сергеич?
– У меня деньги заканчиваются. – Баранов посмотрел на него строго, положил кий на стол и взял свою кружку. – Все, допиваем и приступаем. Делимся два на два и берем. Обоих сразу на пол.
– Понял вас.
Они вернулись к барной стойке, оба закурили по сигарете, допили свое пиво. Капитан кивнул двоим ребятам, смотревшим телетрансляцию футбольного матча английской премьер-лиги в другом конце зала. Видимо, те тоже никуда не спешили из этого гостеприимного заведения, поэтому отреагировали вяло и без видимого энтузиазма.
– Всех лишу яиц, ушей и квартальной премии, – пообещал капитан, пробубнив угрозу себе под нос.
– Они вас не слышат, – сказал Саша. – Я пойду им передам.
– Будь любезен.
Когда Александр ушел, Баранов посмотрел на часы. Три ноль пять. Если еще чуть-чуть подождать, он просто уснет здесь за стойкой, и весь этот суетный мир, населенный маньяками, проститутками, убийцами и ворами, перестанет для него существовать. Организм настойчиво требовал найти место поудобнее и придавить часов двадцать, но Валентин Баранов чувствовал, что если сейчас даст себе хоть немного передышки, начать всю операцию заново уже не сможет, даже если ему заплатить за нее большие деньги и повесить на грудь эту чертову медальку. Нужно добивать до конца немедленно.
Он вынул мобильный телефон, набрал номер водителя, оставшегося дежурить на улице.
– Паш, ты не уснул еще?
– Нет, Валентин Сергеич, – ответил тот. – Но тут уже светает, и я скоро упаду.
– Подожди немного, не падай. Скоро пойдем. Заводи тачку.
– Понял.
Баранов выключил телефон, допил остатки пива. Он даже не заметил заинтересованного взгляда, которым его изучал внезапно протрезвевший Дюша-Бубсень.
Парни шли по пустынной ночной улице Молодогвардейцев, ежась в хлипких курточках и оглядываясь по сторонам. Точнее, оглядывался лишь Виктор, не до конца понимая цели этого ночного выхода, а Михаил, сунув руки в карманы, о чем-то молча и мрачно размышлял и о результатах своих размышлений предпочитал пока не распространяться.
Когда проходили мимо витрин двухэтажного магазина, торговавшего швейными машинами, Виктор остановился, кивнул в сторону автостоянки. Глаза у него заблестели.
– Здесь я ее в последний раз видел живой. Смотрел через камеру, как будто в дырочку в женскую баню подглядывал… дурак…
Он закусил губу, отвернулся. Михаил почему-то посмотрел на видеокамеру, которую Виктор прижимал к колену. В эту минуту в его воображении она была живым существом, стыдящимся своих проделок и готовым исправить то, что еще можно было исправить. Около минуты Михаил смотрел на нее, сумев сбросить наваждение, лишь когда Виктор тронул его за плечо.
– Миш, что с тобой?
– Ничего. Просто показалось.
– Угу, ладно. – Виктор уже справился с эмоциями. Теперь он смотрел на пустынный перекресток, меланхолично вздрагивающий желтым светом светофора. – Куда нам дальше?
Михаил втянул носом воздух, тронул левый висок.
– Туда! – Он указал рукой вверх по улице Молодогвардейцев. – Там, кажется, какой-то клуб?
– «Лагуна».
– Нам туда.
Виктор не удивился. У него уже не было ни сил, ни желания удивляться. Кроме того, он полностью доверил свою судьбу Михаилу Поречникову. Если экстрасенс прикажет лечь на трамвайные рельсы, он ляжет без разговоров («Кстати, это вариант, – подумал Виктор, – чтобы долго не мучиться»). Он только решил прояснить на всякий случай:
– А зачем нам туда?
– Без понятия. Мой компас показывает на северо-восток. С недавнего времени у меня заработал внутренний компас. В этом, наверно, есть и твоя заслуга.
– Польщен!.. – Виктор достал сигарету, закурил, потом они двинулись дальше вверх по улице в сторону «Лагуны». – Слушай, Миш, а ты часто этим занимаешься?
– Чем именно?
– Ну, не знаю… как это точнее назвать. Изгоняешь злых духов или как?
Михаил усмехнулся:
– Какие, к черту, духи, Витя. Я вообще здесь случайно. Ленка Хохлова, которую ты так долго и безуспешно добивался, учится у меня на третьем курсе. Она моя студентка. У нее возникли проблемы, и я просто хотел ей помочь.
– Не пойму, при чем здесь я?
– Она думает, что на тебя навели порчу. Я решил проверить, так ли это на самом деле. Как выяснилось, ничего подобного.
– Угу, – буркнул Виктор. – А откуда у тебя этот талант?
«Вот же настырный! – подумал Михаил. – Ему, может, дышать осталось всего ничего, а он чужой биографией интересуется!»
– Ты даже в стрессовых ситуациях остаешься журналистом, – с улыбкой заметил Михаил. – Я точно не знаю, откуда это у меня. Моя бабушка умела делать кучу всяких вещей, о которых тогда не писали в научных журналах и за которые можно было получить реальный срок.
– Ты ее наследник?
– Хрен знает. Я просто упал с качелей…
– Чего? – не понял Виктор, но Михаил его уже не слушал. Он внимательно смотрел вперед.
Они почти подошли к следующему перекрестку, у которого в окружении торговых рядов мини-рынка нелепым исполином возвышался многоэтажный торговый комплекс с ночным клубом «Лагуна». До парковки возле клуба оставалось метров двести – триста. Там в отличие от мирно спящих близлежащих кварталов наблюдалось оживление. Более того, возле клуба что-то происходило.
«Кажется, это то, чего ты ожидал, – мысленно сказал себе Михаил. – Иначе быть не может».
Александр Саакян этой ночью тоже не спал. За всю свою жизнь он мог пожаловаться на бессонницу лишь дважды – когда первая жена несколько суток пыталась самостоятельно разродиться его первенцем (к слову, ей так и не удалось это сделать, уже мертвого ребенка вытаскивали щипцами) и когда на него пытались повесить дело о крупной взятке. За исключением этих двух действительно тяжких случаев Саакян всегда спал отлично и сны, как правило, видел вполне оптимистичные.
Но сегодня что-то шло не так. Сначала он до полуночи ворочался в своей постели, глядя то на фонарь за окном, то на репродукцию Пикассо на стене, потом – уже около часа ночи – вылез из кровати, побрел на кухню, там сварил себе кофе и уселся перед телевизором. До одурения насмотревшись закольцованных информационных сюжетов на канале «Евроньюс», он выключил ящик, набросил поверх пижамы халат и вышел на балкон.
Александр Георгиевич Саакян определенно что-то чувствовал. Он рассеянно рассматривал крыши дорогих автомобилей, расставленных в идеальном геометрическом порядке на парковке элитного дома, смотрел на перекуривавшего на крыльце охранника, потом переводил взгляд на уличный фонарь, висевший аккурат на уровне его окон на втором этаже… и постепенно стал ощущать что-то вроде легкой паники. Это было в новинку, это было незнакомо, непривычно и неприятно. Он прижал правую руку к груди, вдохнул побольше воздуха.
Черт, определенно где-то что-то происходит, и происходит с человеком, с которым у него с недавних пор установилась странная связь. Да, с этим молокососом, с этим выскочкой и баловнем судьбы Михаилом Вячеславовичем Поречниковым.
Послать ему пожелание удачи? Или помочь провалиться к чертовой матери?
Саакян вернулся в спальню, посмотрел на зеленый циферблат электронного будильника. Три двадцать две.
– Время приема лекарств, – пробубнил Саакян с дурацкой ухмылкой – с той самой ухмылкой, которая
