отскочила.

— Чтобы я был в курсе происходящего, разумеется. Мне надо знать, когда следует послать резерв.

Шарп считал, что защитники фермы вполне способны определить это самостоятельно, но вспомнил лекцию Ребека о дипломатии и лишь кивнул.

— Хорошо, сэр.

Принц вдруг взглянул мимо Шарпа.

— Витерспун! Это ты? Дорогой Витерспун! Мы же не встречались с самого Итона! Я думал ты стал священником! Ну разве не великолепный день сегодня? Отличный день!

Шарп не стал ждать и направился к ферме. Харпер, несмотря на свои обещания жене не подвергать свою жизнь опасности, последовал за ним. Они слышали выстрелы мушкетов в лесу позади фермы, это свидетельствовало, что французы собираются в повторную атаку. Шарп с Харпером быстро проскакали мимо большого стога сена, сложенного возле северных ворот и Шарп прокричал защитникам фермы, чтобы те открывали ворота. Какой-то сержант осторожно поднял голову над стеной, увидел двух скачущих всадников, и приказал открыть ворота. Оказавшись внутри, Шарп слез с седла и вынул из кобуры винтовку. Харпер взял поводья и привязал обеих лошадей к железному кольцу, вделанному в стену.

Капитан, встревоженный внезапным появлением стрелка, выбежал из дома поприветствовать Шарпа.

— Вы доставили приказы?

— Не обращайте на нас внимания.

— Охотно! — капитан вернулся в дом, стоящий фасадом к лесу, где собиралась французская пехота.

В крышу фермы ударился французский снаряд, обрушив на внутренний двор дождь черепицы. Шарп посмотрел на это и иронично сказал:

— Один Бог ведает, что мы здесь делаем.

— Вы делаете малютку счастливым, сэр. — Харпер оглянулся на ближайших солдат. — Боже, мы тут попали в неплохую компанию, скажу я вам. Никогда раньше не дрался рядом с колдстримской гвардией. Надо бы пойти начистить сапоги.

— Ты бы лучше ушел подальше отсюда, — Шарп затолкал заряд в ствол винтовки и положил шомпол на место. Узкая и длинная мостовая пролегала между строениями фермы. Также тут была и небольшая часовня, в которой разместили раненых во время первого штурма. Возле часовни возвышалась огромная куча навоза, рядом со свинарником стояли бочки с незрелыми яблоками, а сами обитатели свинарника куда- то исчезли, по всей вероятности найдя приют в котлах колдстримской гвардии. Кошка, явно чувствовавшая, что тяжелые времена могут стать еще тяжелее, унесла своих котят из амбара в дом. На крыльце часовни сидели трое обмотанных бинтами гвардейцев. На виду были только гвардейский лейтенант с группой солдат, которые, очевидно, были в резерве, готовые прийти на тот участок, который находился в наиболее угрожающем положении.

— Неплохое местечко, — Харпер одобрительно оглядел фермерские здания. С верхних этажей фермы начали стрелять, и звук мушкетных залпов эхом отражался от каменных стен. Шум пальбы вынудил Харпера говорить громче. — Им надо немало земли, чтобы заполнить все эти амбары!

— Ну, здесь земля плодородная, — кивнул Шарп.

Выстрелы раздавались совсем близко с ними, из конюшни на западной стороне фермы. Шарп вбежал в конюшню и увидел, что гвардейцы встают в очередь у бойниц. Другие неуклюже примостились на балках под крышей, и стреляли сквозь дыры в кровле.

Шарп забрался на ясли, затем вскарабкался на пустую балку и пробил прикладом винтовки бойницу в крыше. Французские стрелки подбегали к конюшне через поле, с которого Шарп и Харпер наблюдали за первой атакой. Он просунул винтовку в проделанную бойницу, прицелился в человека, судя по сабле, офицера, и выстрелил.

Из-за дыма винтовки он не увидел результатов своего выстрела. Раздался громкий пушечный залп, Шарп пригнулся, а восьмифунтовое ядро пробило крышу и убило двух гвардейцев. Другое ядро с громким звоном ударилось в противоположную стену, но не причинило никакого вреда. Шарп, скрючившийся под крышей, не мог перезарядить винтовку и крикнул Харперу, чтобы тот кинул свою.

Ответа не было.

Шарп повернулся. Харпер стоял возле ворот конюшни и смотрел в направлении ворот, через которые они с Шарпом въехали в ферму.

— Патрик! Дай мне свою винтовку!

Харпер и сейчас не ответил. Не сводя глаз с ворот, он снимал с плеча семиствольное ружье.

Шарп спрыгнул с балки и подбежал к входу в конюшню.

Ворота фермы дрожали от ударов. Французы каким-то образом добрались до фермы с тыла и теперь пытались выбить или сломать ворота, которые удерживались двумя массивными деревянными засовами и железными петлями. Ворота были старые, и каждый удар все сильнее и сильнее расшатывал их. Сквозь брешь между створками ворот раздался мушкетный выстрел, затем в бреши появилось лезвие топора. Топор с силой опустился на деревянный засов. Лейтенант повел резерв к воротам, но прежде чем они добрались до них, топор перерубил засов, ворота распахнулись, и масса вопящих людей ворвалась во внутренний двор. Атаку возглавлял лейтенант огромного роста, который был даже выше Харпера. Это именно он перерубил засов огромным, под стать своему росту, топором.

— Огонь! — закричал колдстримский лейтенант, но французы уже поглотили его. Замелькали байонеты. Топор сокрушил ребра гвардейца.

Харпер поднял свое ружье и выпалил в массу людей. Шарп бросил пустую винтовку и вынул свой палаш. Из дома, амбара и конюшни бежали на помощь гвардейцы. Трещали мушкеты. От удара саблей упал француз, затем офицера закололи сразу двое французов. Сквозь открытые ворота вбегали все больше французов.

Шарп не видел, как можно привести к порядку такой хаос. Надо было просто драться. Французы, наполовину сбитые с толку незнакомым окружением и отсутствием организованной обороны, искали проходы в фермерские строения. Двое забежали в часовню, где раненые попытались поймать их. Французы уже занесли над ними байонеты, как вдруг услышали позади себя боевой клич. Шарп набросился на них, дико размахивая палашом. Высокий французский сержант отступил на шаг и затем с силой ткнул в Шарпа байонетом. Шарп уклонился от штыка, чуть не споткнувшись о сломанную ногу гвардейца, вскрикнувшего от боли, и воткнул палаш в живот сержанта. Второй француз поспешил на помощь сержанту, но его отбросила назад пуля, попавшая в горло. Это был Харпер, который, бросив разряженное семиствольное ружье, снял с плеча винтовку, выстрелил во француза, затем повернул ее и впечатал обитый медью приклад в лицо француза. Огромный офицер-француз с топором стоял возле стены конюшни, рубя и кромсая красномундирников страшным оружием. Кто-то уже опрокинул бочку с яблоками, они рассыпались и хрустели под ногами сражающихся. Группа французов побежал к дому, но мушкетный залп из окон повалил их на землю. Кобыла Шарпа, напуганная выстрелами, пятилась назад и дико била копытами.

— А, чтоб тебя! — Харпер поднял французский мушкет и воткнул байонет в сержанта. Двор был полон орущими людьми, но позади французов Шарп увидел организованную группу гвардейцев, закрывающих ворота. Бог знает, как небольшому отряду гвардейцев удалось пробраться к воротам, но они это сделали и, несмотря на напор французской пехоты, ворота все же закрывались. Чудом никто из уже ворвавшихся во двор французов не заметил, что происходит у них за спинами. Гвардейский сержант поднял перерубленный засов и вложил его в петли. Большинство из них были офицерами, которые теперь повернулись, обнажили сабли и ринулись на французов.

— Убить всех!!! — прокричал команду голос с шотландским акцентом. — Убить ублюдков!

Мимо Шарпа с криком пробежал французский мальчик-барабанщик. За ним последовал капрал, увидел стрелка и повернулся, чтобы выстрелить из мушкета. Кремень ударил по пустой полке. Глаза капрала расширились от страха, но Шарп уже сделал выпад. Француз схватился за палаш, пытаясь вынуть его из своих ребер, но Шарп протолкнул палаш дальше, провернул его в теле, а когда француз рухнул на мостовую, вытащил клинок и полоснул по горлу. Оружейник, точивший палаш Шарпа, хорошо поработал, лезвие было чрезвычайно острым, а сейчас, когда у людей не было времени перезаряжать мушкеты, исход