собравшихся.
Он подошел к обагренному кровью черепу и, постояв несколько мгновений, глядя в пустые глазницы мертвого короля, завернул державу в черный бархат и вернул в шкатулку. Никто не произнес ни слова. У Кая пересохло во рту.
Он обернулся к своим последователям.
— Ступайте, братья, — произнес он, удивляясь, что голос остался таким же властным, несмотря на сухость во рту и дрожь в коленях. — Спустя три дня мы соберемся, и я объясню вам чудо, свидетелями которого вы стали.
Ледяной Кай прижал к себе шкатулку и быстро вышел, с трудом сохранив твердый шаг. Охваченный паникой, он поднялся по лестнице, закрылся в своих покоях, рухнул на диван и поставил шкатулку на столик.
Его мутило, кружилась голова. Руки по привычке потянулись к замку шкатулки. Всегда прежде, когда он чувствовал себя плохо, Винтерборн прикасался к черепу и восполнял силы. Теперь же Каю было не по себе даже оттого, что шкатулка стояла рядом. Он вытер вспотевшие ладони о штаны.
— Почему ты боишься меня? — раздался голос в голове. Ледяной Кай вздрогнул и рывком вскочил на ноги.
— Успокойся, смертный. С тобой ничего не случится.
— Кто ты? — воскликнул Кай, уже не властным, но испуганным голосом.
Его разум наполнил неслышный смех.
— Да свершится воля державы. Мне понравилось. Тебе прекрасно известно, кто я, Ледяной Кай. Ты навещал меня не единожды. Жаль, что в твоих венах не течет моя кровь, и ты не мог запомнить, что тебе снилось. Теперь я стал сильнее, скоро все изменится.
— Почему ты теперь можешь… говорить со мной?
— Тот человечишка, которого ты принес мне в жертву, — один из моих потомков. Но ты не ответил, почему боишься.
— Я ничего не боюсь!
— Хорошо сказано. Мои слуги должны быть храбры.
— Я никому не слуга!
— Разумеется. Все люди будут служить тебе, Ледяной Кай. Мне они статут всего лишь поклоняться. А теперь вынь мой череп из проклятой шкатулки.
— Не выну.
— Ты разочаровываешь меня, смертный, а это очень глупо. Без меня ты не получишь трона. Враги объединятся и свергнут тебя. Без меня ты проживешь не дольше обычного человека. Даже если ты справишься с врагами, сколько тебе осталось? Еще двадцать лет? — Снова раздался неслышный смех. — Нет, Ледяной Кай. Ты не откажешься от бессмертия и выпустишь меня. Кроме меня никто не защитит тебя от человека с золотым глазом.
— Мне не нужна защита, — сказал Кай. — Завтра на рассвете он погибнет.
— Гэз Макон? Посмотрим. Я ждал много веков, смертный, и могу подождать еще. Но в следующий раз, когда ты придешь ко мне, я жестоко накажу твое неповиновение. Потом я прощу тебя, и ты станешь моим верным слугой.
Всю ночь Ледяной Кай не спал. Вместо этого он отделился от тела, послал свой дух витать над Шелдингом и увидел, как предатель рассказал Гэзу Макону о сомкнувшемся вокруг него кольце. В тихой ярости он смотрел, как Макон собирал всадников, как они поскакали на юг.
Вернувшись в тело, Винтерборн торопливо начеркал записку Мэйси, запечатал и послал всадника перехватить уланскую колонну.
Вскоре пришло известие о полном поражении Людена Макса. Он попробовал предпринять отчаянную контратаку и погиб вместе со своими солдатами. Договорщики были разгромлены, кавалерия добивала разбежавшихся воинов.
Радость Ледяного Кая была недолгой. Сперрин Дайл связался с Эрисом Велроем и передал ему абсурднейшую весть о случившемся в Эльдакре. Мойдарт не только расправился с Пинансом и его генералами, но и переманил на свою сторону их войска. Теперь количество мятежников на севере выросло до семнадцати тысяч.
Но худшее было впереди.
Гэз Макон убил Мэйси и вырвался из ловушки.
Ледяной Кай вернулся к себе и посмотрел на шкатулку. Затем трясущимися руками откинул крышку и вынул завернутую державу. Бархат пропитался липкой кровью и прилип к окровавленному черепу. Кай рывком оторвал ткань, отшвырнул ее на пол и, с черепом в руках, опустился на диван.
— Мне нужна твоя помощь, — прошептал он.
— Разумеется, нужна, — согласился голос. — Но сначала, слуга, ты испытаешь обещанное наказание.
По Каю прокатилась волна невероятной боли. Он откинул голову, пытаясь закричать, но не смог издать ни звука. Боль становилась все сильнее, и он забился в муках. На лбу проступила дрожащая вена, все мускулы свела мучительнейшая судорога, будто огонь проник под кожу и неудержимо рвался все глубже и глубже.
Внезапно все исчезло. Кай откинулся на подушки.
— Теперь, Ледяной Кай, я прощаю тебе твою дерзость и дарую награду за годы верной службы.
На этот раз Каю удалось вскрикнуть. Его переполнил экстаз, несравнимый ни с чем, испытанным прежде. Вся неуверенность, все страхи исчезли, сменившись безграничным счастьем. Потом ушло и это, оставив за собой лишь слабость и изумление.
— Ослушаешься ли ты меня снова, Ледяной Кай?
— Нет, милорд. Никогда.
После того как Гэз убил безоружного пленника, Мулграв мало с ним разговаривал. Следующие несколько дней пути были переполнены опасностью. Никто, кроме Гэза, не знал, в какую сторону они направятся, снявшись с лагеря. Сказав Мулграву, что они поедут на северо-запад, наутро он повернул на северо-восток. Мулграв догадался, что Гэзу известно о том, что Искупители могут следить за ними. Но солдаты, не знавшие об этом, были полностью озадачены поведением своего генерала.
На пятый день пути, ближе к сумеркам, с Мулгравом поравнялся Айбел Пирс.
— Солдаты волнуются за Серого Призрака, — сообщил он.
— Он знает, что делает, Пирс, можете мне поверить.
— Верю, сир. Но он сильно изменился. Говорят, он был влюблен в дочку генерала.
— Не стоит обсуждать эту тему. Скажу только, что ее гибель стала для него сильным ударом. Как и гибель всех, кто полег в Шелдинге.
— Все-таки я не понимаю, — покачал головой Айбел. — С чего союзники взяли, что мы собираемся дезертировать?
— Нас оболгали. Лучшего объяснения я предложить не могу. Лорд Винтерборн желает смерти Гэза Макона. Вы спросите почему? Я и сам этого не понимаю.
— Тогда, в Нолленби… это он хотел забрать мирных жителей, — вспомнил Айбел, — и убить их, но лорд Гэз помешал ему?
— Да, это был он, Ледяной Кай.
— Как вы думаете, сир, ведь не в этом причина?
— Возможно, и в этом. Незачем пытаться искать в его действиях какой-то смысл, Пирс, тут его не больше, чем логики в этой безумной войне. Забудем о причине этой ненависти и постараемся лучше остаться в живых. Если переживем этот кошмар, то у нас появится время сообразить, как мы в него угодили.
— В Шелдинге погибло много моих друзей, отличных парней. Большинство из них я знал с детства, вместе с ними ходил в школу. Скорее бы все это закончилось.
— Не буду спорить.
Для следующего привала Гэз нашел поросшую редкими деревьями вершину холма с хорошим обзором
