Его внимание привлекло несколько человек в центре первой шеренги. Они шли осмотрительно, но некоторые переговаривались — хороший знак. Приближение к обороняемой позиции заставляет чувствовать себя одиноким, и солдаты редко разговаривают друг с другом.
Когда первый ряд отошел от леса на сто шагов — треть общего расстояния, Мулграв скомандовал:
— Приготовиться!
Все стрелки поднялись и установили ружья на стену. Мулграв затаил дыхание. Если хоть один недоумок выстрелит раньше времени, то все пропало. Остальные начнут вразнобой палить вслед за ним, и ничего не получится.
Никто не выстрелил.
Первый ряд наступавших замер в нерешительности. Шедшие следом не остановились, тем самым нарушив строй.
— Пли! — рявкнул Мулграв.
Завизжали пули, многие солдаты в первых рядах упали. Серый дым заклубился над стеной, воздух наполнил едкий запах пороха.
— Целься!
Пятьдесят стрелков схватились за вторые мушкеты, остальные стали быстро перезаряжать разряженные.
— Пли!
В пехоту Второго Королевского полетел второй залп.
Некоторые пехотинцы стали отступать, другие решили не сдавать позиций. Один из офицеров начал собирать солдат и отдавать приказы.
— Джакел! — крикнул Мулграв.
Снайпер оглянулся, и фехтовальщик указал на офицера. Тайбард кивнул и прицелился.
Мулграв обернулся направо, где в глубоком рву ждали приказа люди Ланфера Гостена.
— Гостен! Не стрелять, пока не станет ясно, что будут делать кавалеристы.
— Да, сир.
Тайбард Джакел выстрелил. Командовавший офицер упал, выронив саблю.
— Приготовиться к залпу! — крикнул Мулграв.
Над стеной снова возник стройный ряд мушкетов. Раздался неровный залп со стороны врага. Большая часть пуль попала в стену, но нескольких стрелков задело.
— Пли!
Почти все эльдакрцы, подчинившись инстинкту самосохранения, выстрелили по первому ряду, по тем, кто перезаряжал мушкеты. Эти упали, но прочие мушкетеры начали организованно отступать к лесу. Кавалеристы однако пришпорили коней и ринулись вперед.
Это был безрассудный шаг, достойный самого Гэза Макона. Если уланы прорвутся, то воодушевят пехоту, и у нее появятся свежие силы на новую атаку. Всадники удачно подгадали время между залпами, но их офицеру следовало заметить, что на этот раз стреляли не все.
Уланы скакали вперед, опустив копья. На мундирах голубой парчи играли первые лучи солнца.
— Гостен, приготовиться! — крикнул Мулграв. Пятьдесят эльдакрцев прицелились. Прогремели выстрелы.
Двадцать улан выпали из седел. Еще четыре лошади упали вместе с седоками.
Шестеро оставшихся пригнулись и снова пришпорили коней. Раздалось еще несколько выстрелов. Четверо упали. Мулграв забрался на перевернутую повозку и вытащил пистолет. Один из двух улан повернул коня обратно. Ему в спину полетели три пули, и он выпал из седла.
Последний пришпорил коня, одним изящным прыжком перескочил через уложенные в спешке укрепления и направился на Мулграва.
Это был Конран Мэйси, тот самый офицер, который хотел увести лошадей.
— Сдавайтесь, сир, — сказал Мулграв, поднимая пистолет. — Смертью вы ничего не добьетесь.
— Зато я убью вас, жалкий предатель.
— Вас обманули, сир. Здесь нет предателей. Никто из нас не собирался присоединяться к Людену Максу. Это ложь.
Мэйси спешился, воткнул копье в землю и вытащил саблю.
— Хватит ли вам храбрости, сир, сразиться со мной? Или вы не только предатель, но и трус?
Мулграв поставил курок пистолета на предохранитель, убрал его в кобуру, наклонился за повозку и взял свой клинок. Мэйси хлопнул коня по крупу, и тот отошел. Мэйси двинулся вперед.
— Вы совершили вторую ошибку, капитан, — сказал Мулграв. — Вы вмешались в личную вражду Винтерборна и Гэза Макона. Здесь нет предателей.
Мэйси бросился вперед. Мулграв парировал и качнулся в сторону. Зазвенела сталь. Мэйси нападал яростно, пытаясь превзойти Мулграва грубой силой. Мулграв уходил, парировал и блокировал удары, ни на мгновение не теряя равновесие.
— Проклятие, сир, неужели вы не видите, что вам меня не победить? — спросил Мулграв. — Опустите саблю.
— Сир, они снова идут в атаку! — крикнул Ланфер Гостен. Мэйси воспользовался моментом для удара и нацелил саблю в сердце Мулграва. Мулграв с легкостью отразил выпад, обвел клинок вокруг сабли противника и пронзил его горло. У Мэйси подкосились колени, он рухнул на землю. Мулграв перепрыгнул труп и ринулся за стену.
Враги пошли в атаку. Двумя залпами, всем, на что осталось время, их было уже не остановить.
Гэз Макон спокойно шел к кавалеристам, седлавшим коней. Время для волнений настанет, когда минует опасность. Этот урок был самым важным, чему он научился на этой войне. Во время битвы полководец должен сохранять спокойствие. Он представил себе местность к югу от Шелдинга. Когда враг втрое превосходит числом, для победы необходимо несколько условий. Во-первых, самое главное — неожиданность. Чтобы начать бой, всегда нужно приготовиться. Внезапная атака может заставить содрогнуться самых дисциплинированных и тренированных солдат. Люден Макс в своей знаменитой книге по кавалерийской тактике назвал это «эффектом самовнушения»: большинство людей станут биться насмерть за то, что считают правым делом, если им дать время на обдумывание. Остальные станут биться, если им напомнить, что за отказом последует жестокое наказание или даже смерть. Таковы основы армейской дисциплины: выполняй приказы и исполняй долг, иначе тебя повесят за трусость. Если дать солдатам время подумать, то большинство убедит себя, что погибнет кто-нибудь другой.
Отнимите у них это время — и во главе угла станет животный инстинкт самосохранения, желание выжить любой ценой.
Второе условие победы — очевидный путь для врага к отступлению. Если в панике противник не увидит, куда бежать, самосохранение заставит их драться еще ожесточеннее.
Третье — само поле битвы. Для неожиданной атаки необходимо укрытие, лес с густым подлеском. В этом для кавалерии крылась проблема: коням необходимо открытое пространство.
Наконец последнее условие — высокий боевой дух солдат. Генерал обязан сохранять самообладание, но солдатам необходимы ярость и решимость победить любой ценой.
Все эти мысли не покидали генерала, пока он шел к городской площади. Сюда сбегались солдаты и седлали своих коней. Гэз подошел к своему высокому серому мерину. Кто-то уже оседлал его. Гэз вскочил на коня и молча подождал, пока соберутся все всадники.
В безоблачном небе сияла полная луна. Кавалеристы собирались в полной тишине. Хью Галлиот, племянник Галлиота Приграничника, оседлал коня и подъехал к генералу.
— Что происходит, сир? — спросил он.
Гэз приказал всем собраться поближе. Пять сотен всадников собрались вокруг генерала и замерли в ожидании.
— Южане нас предали, — сказал Гэз. — Четыре года нас преследовала их зависть. Они называли нас северными мерзавцами! Нас бросали в тяжелейшие битвы, а когда мы выходили победителями, то продолжали презирать! — Из рядов всадников донесся гул согласных голосов. — Ответьте, перестали мы
