– А то я смотрел кадастровые перечни…

– Там путаница, – согласился я. – Но мы ведь не цену назначаем, верно?

– Верно, – сказал Макбет. И стал осматриваться.

Скала моя (пока ещё моя) представляла собой крайнюю вершину довольно протяжённого хребта Шиманского, имеющего ещё полтора десятка вершин: скал (участков возвышенной суши без источников воды) и островов (с источниками), соединённых узкими, но всё же проходимыми рёбрами, расположенными много выше уровня таиги, а следовательно, вполне безопасными. До того, как передвинули Стену, этот маленький архипелаг был весьма населённым местом – одних драконов в лучшие годы насчитывалось до полутысячи голов. После передвижки Стены за её пределами остался только мой Коробок и краешек – буквально в несколько метров – соседнего острова Юр. Ну и – старая дорога, по которой при случае может проехать колёсная повозка…

– Жилого строения нет? – спросил Макбет.

– Есть, – сказал я. – Землянка. Вон, видна труба.

– Ага… – он что-то отметил в блокноте. – А хозяйственные?

– Тоже подземные. Тот, кто это строил, не хотел лишний раз беспокоить драконов.

– Ну да, понятно… Есть тут какие-то вещи, которые вам надо забрать?

– Нет. Я тут давно не бывал… в общем, нет. Ничего не нужно.

– Составляем документ?

– Угу.

Мы вытащили свои планшеты и вывели типовые бланки договоров дарения и получения дара. Стали заполнять – дата, место, свидетель… даритель, получатель… по поручению которого… мотив деяния – «совпадение интересов»…

Свидетель, он же младший клеврет, распаковал свёрток, достал лопату. Скорее оружие, чем инструмент, – начищенная, острая…

Я поставил подпись, приложил палец к сенсору. Макбет сделал то же самое. Клеврет подал ему лопатку, и Макбет коротким тычком вогнал её в землю на полштыка.

Сделка была заключена.

– Ну, в ознаменование… – Макбет подмигнул мне, а клеврет уже подавал ему серебряную фляжку со стаканчиками. – Передохнём полчасика – и дальше?

– Конечно, – сказал я. – Обязательно надо передохнуть… и не полчасика. Вот прямо здесь.

На краю скалы я когда-то, поворочав камни и пни, соорудил подобие открытой беседки: стол, четыре кресла, диван… Вид открывался на бескрайний простор таиги, и только тёмной и ясной ночью можно было рассмотреть вдали светящуюся нитку паромного троса.

– А откуда пни? – спросил, озираясь по сторонам, Макбет. – Тут что, были деревья?

– Нет, конечно. Внизу деревья выдёргивали лебёдкой, затаскивали сюда целиком и тут уже разделывали.

– А-а… Ну, за процветание – и беспощадность!

– Ого, – сказал я, пригубив. – Это что мы пьём?

– Бренди, – ухмыльнулся Макбет. – Говорят, с Земли. Говорят, двадцать лет выдержки. И наверняка врут. Всю контрабанду делают где? В Фэньхундао. – Младший клеврет беззвучно похлопал в ладоши. – Землюки-то говорят, что на самом деле у них самих уже давно ничего приличного не производят. В смысле…

И тут все три наших планшета издали громкий вибрирующий звук.

Первый раз лоб в лоб со смертью я встретилась одиннадцать лет назад – то есть ровно полжизни. Было это на далёком западном архипелаге Бронте, славном сухими грозами. Место это практически необитаемое: из-за молний там опасно появляться фермам-аэростатам, а среди сорока с лишним вершин лишь на двух время от времени бывает вода. Когда мы с отцом туда прилетели, всё население состояло из одного полусумасшедшего старика-иммигранта, одержимого проектом устроить здесь электростанцию и осчастливить человечество…

Зачем мы туда прилетели? Смешной вопрос. Конечно же, чтобы красть яйца. Где, по-вашему, драконщики берут яйца для новых гнёзд? Там, где живут бесхозные драконы.

Яйцо крадётся так: ты наряжаешься друкком, мажешь себя специальной гадостью, добываемой из друкков же (да, они симпатичные и безобидные, и их не едят ни люди, ни драконы: для людей они отвратительны на вкус, тина пополам со ржавчиной, а для драконов вообще непонятно что: после смерти друкки не гниют, а как бы высыхают, превращаются в мумии; абсолютно бесполезный зверь, не имеющий естественных врагов, а потому крайне дружелюбный) – и ползёшь на вершину скалы, медленно-медленно, находишь кладку и ждёшь, чтобы дракон, сторожащий яйца, отошёл или хотя бы отвернулся. И тогда надо молниеносно схватить яйцо, сунуть в сумку на животе – и прыгнуть со скалы. И там уже – не забыть раскрыть парашют… и, главное, не поторопиться с раскрытием.

До этого я год тренировалась, здесь похитила восемнадцать яиц – и вот добралась до девятнадцатого. Вы в курсе, что у драконщиков число 19 считается несчастливым? На всякий случай напоминаю… Я лежала у кустах метрах в семи от гнезда, яиц там было несколько – по крайней мере, больше трёх. Это хорошо, потому что до трёх драконы считать умеют, а так был шанс уйти тихо, без погони. Сторожил яйца крупный серый самец, он сидел на краю обрыва в классической драконьей позе: свесив хвост вниз и задрав плечи выше костяной головы. Он не собирался отворачиваться, пялился на кладку, и только веки его всё чаще и чаще опускались на глаза. Похоже было, что дядечку вот-вот сморит послеобеденный сон.

Наконец глаза его закрылись – и так и остались закрытыми. Я выждала ещё пару минут, затем медленно на четвереньках двинулась к гнезду, стараясь не шелохнуть ни веточки. Это мне удалось. Яиц действительно было много, пять, я взяла одно, с краю, и собралась положить его в сумку, жадно подумав – а не прихватить ли ещё одно?..

И в этот момент в скалу ударила молния.

Она ударила за моей спиной, поэтому мир на мгновение померк, стал фиолетово-чёрным, и только дракон остался таким, каким был, и даже ещё светлее. Звука я не помню, меня как-то надуло и схлопнуло, я вдруг оказалась стоящей на коленях, совершенно не чувствуя тела и не управляя им, одной рукой я держала яйцо, а другой что-то нашаривала на земле, совершенно не представляю, что.

А потом я поняла, что на мне горит одежда. Не выпуская яйцо, я легла на спину и стала кататься по земле…

И тут дракон, про которого я совсем забыла, взмахнул крыльями. И встал.

Я тоже встала. Я знала, что сейчас он меня убьёт.

Нет, время не то чтобы пошло медленно… такого ощущения у меня не было… тут другое. Я откуда-то знала, что времени, как бы мало его ни оставалось, мне хватит. Я успею всё сделать, причём сделать всё правильно.

Дракон смотрел на меня – вернее, сквозь меня. Если он сейчас шагнёт, то достанет меня башкой, острой и твёрдой верхней челюстью. Или ударит крылом, тем суставом, где торчит шип. Он успеет раньше, чем я добегу до обрыва. Но если я первая брошусь ему навстречу, он чуть-чуть ошалеет от такой наглости, и я успею проскочить у него под крылом…

И попаду как раз под удар хвоста. Хвостом он может рассечь человека пополам.

Нет, надо медленно отступать, продолжая притворяться друкком…

Дракон шагнул вперёд. А я вдруг поняла, что все мои планы бессмысленны и бесполезны, потому что