– Браво, мадемуазель. – Фэнси посмотрела на Степана с недоумением, и тот пояснил: – Вы очень элегантно избавились от Боулда.

Фэнси одарила князя саркастической улыбкой.

– Ах, если бы я смогла совершить такое чудо и с вами! У того на лице появилось разочарованное выражение.

– Но вы ведь не хотите этого?

С помощью князя Фэнси забралась в карету. Он сел рядом и самодовольно улыбнулся. Девушка тут же сообразила, что, с его точки зрения, все идет как надо.

Фэнси скрыла раздраженную гримаску, отвернувшись к окну, и провела ладонью по кожаному сиденью. Мягче, чем коленки у леди. Определенно особы королевской крови наслаждаются роскошью.

– Где мы ужинаем? – Если он скажет «у меня дома», она просто выпрыгнет из кареты.

– В «Belle Sauvage».

– В «Прекрасной дикарке»?

– «Belle Sauvage» – это заведение на берегу реки, рядом с постоялым двором, – сказал Степан. – Я подумал, что вкус привычной еды вашей матери – французской – раздразнит ваш аппетит.

Фэнси искоса посмотрела на него:

– А что едят русские?

– Оперных певиц.

Она рассмеялась и снова пожелала, чтобы князь был таким очаровательным.

«Belle Sauvage» располагалась на очень красивом берегу Темзы. Трехэтажное здание с террасами смотрело на поросший лесами, уединенный Ил-Пай-Айленд. Эркер у входной двери выходил на улицу и украшал белый фронтон здания.

Темное дерево и затененные укромные уголки создавали интимную атмосферу. За столиками, расставленными в небольших нишах и освещенными свечами, сидели гости и беседовали приглушенными голосами.

Князь Степан заказал мидии, приготовленные в вине и сервированные в раковинах, и обратил все свое внимание на Фэнси.

– Расскажите, что же произошло с директором Бишопом и Пэтрис Таннер, моя милая Каллиопа.

– А кто это?

– Каллиопа означает «обладающая дивным голосом». Это дочь Зевса, одна из девяти муз, – объяснил Степан.

Фэнси улыбнулась комплименту. Было лестно слышать, что он не забывает ее сценический успех.

– Директор Бишоп напомнил мне, что незаменимых в этом мире нет.

– Вы намерены следовать его совету?

– Да.

– Мудрое решение, – одобрил Степан. – Расскажите мне о себе и вашей семье.

– Габриэль Фламбо была самым младшим ребенком, седьмой дочерью французского аристократа, – сказала Фэнси. – Она со своей няней оказалась в Лондоне совсем без денег – единственная из Фламбо, кто уцелел во время террора.

– С няней Смадж?

Фэнси покачала головой.

– Няня Смадж появилась позже. Когда умерла мамина няня, мама пошла на прослушивание в оперу. У нее был многообещающий голос, но ее карьере не суждено было сбыться. Она встретила отца, и тот настоял, чтобы она уволилась. А потом мама забеременела.

Степан поднял бокал и глотнул вина.

– И тогда появилась няня Смадж?

– Как самая младшая из Фламбо, мама привыкла, что за ней все ухаживают, – сказала Фэнси. – Няня Смадж, ее собственная няня, мой отец.

– Няня Смадж помогала вашей матери растить вас и ваших сестер?

– Скорее мама помогала няне Смадж растить меня и моих сестер, – поправила его Фэнси.

Степан вскинул брови.

– То есть няня Смадж была вам как мать?

– Вот именно. – Фэнси подняла свой бокал и, сделав вид, что пьет, уставилась на губы князя. Она гадала, что почувствует, если его губы прильнут к ее губам. Каковы они на вкус? И как эти сильные руки будут прикасаться к ее телу, его длинные пальцы ласкать ее плоть?

– Фэнси, куда вы исчезли?

Она с трудом улыбнулась, пытаясь избавиться от невольно нахлынувшего вожделения, и, чтобы скрыть неловкость, продолжила беседу:

– Няня Смадж родом из Шотландии, с высокогорья, она была замужем, но муж ее умер. Няня обожала