может помнить дело Бахметьева более детально. Еще какие просьбы?

– Пока никаких. Потом, наверное, появятся. Не будете ругать?

– Буду, – снова мягко улыбнулся генерал. – Но вы же упрямая, все равно сделаете по-своему. Как Гордеев? Что-то я его давно не видел.

– Крутится. Все как обычно.

– На здоровье не жалуется?

– Нет.

Настя удивленно посмотрела на Заточного. С чего такой вопрос? Ее начальник полковник Гордеев жаловался на здоровье обычно только в двух случаях: когда ходил на работу с больным горлом и вынужден был общаться с подчиненными хриплым шепотом либо когда стыдил своих сотрудников и при этом называл себя «старым больным милиционером» и грозился бросить все и уйти на пенсию.

– Ему пятьдесят пять, – помолчав, сказал Заточный.

У Насти все похолодело внутри. Ну вот, началось. Она так и знала. Рано или поздно это должно было случиться. Полковники в пятьдесят пять лет должны уходить на пенсию, если им не продлевают срок службы. Но неужели Гордееву срок не продлят? Быть не может. Таких профессионалов, как он, еще поискать.

– И… что? – робко спросила она, надеясь на то, что генерал все-таки имел в виду что-то другое.

– И ничего. Хватит ему ходить в полковниках. Такие люди, как Гордеев, должны уходить на пенсию генералами.

Настя с облегчением перевела дух, но тут же спохватилась. Как это – на пенсию генералом? На должности начальника отдела в МУРе Гордеев никогда генералом не станет. Значит, его будут двигать на вышестоящую должность. И к ним в отдел придет новый начальник. Что в лоб, что по лбу. Час от часу не легче.

– Уже и кандидат есть на его место?

– Есть. Трое. Будут выбирать.

– А Колобка куда?

– Будут думать. Такие, как он, всюду нужны. Может быть, в министерство заберут. А может быть, и на Петровке оставят на руководящей должности. В любом случае, Анастасия, вам следует готовиться к тому, что у вас будет новый начальник.

– Но я не хочу! – вырвалось у нее. – Мне не нужен другой начальник.

– Настенька, – ласково произнес Заточный, – вы сами понимаете, что это несерьезно.

– Понимаю, – удрученно сказала она. – Но как же мы без него?..

– Ну как-нибудь. Не вы первые, не вы последние расстаетесь с любимым начальником. Это неизбежно. Все любимые начальники рано или поздно уходят либо на повышение, либо на пенсию. Либо… совсем далеко. В безвестный край, откуда нет возврата. Так, кажется, у Шекспира? Не будьте эгоистичны. Гордеев заслужил право стать генералом.

Они гуляли по парку еще почти час, потом Заточный проводил Настю до метро.

– Не грустите, Анастасия, – сказал он, глядя на ее огорченное лицо, – это нормальное течение жизни. Может быть, новый начальник окажется вовсе не так уж плох. Вы к нему привыкнете.

Настя молча кивнула и торопливо вошла в вагон подошедшего поезда, пряча от генерала глаза, в которых стояли слезы.

Впервые за долгие годы Настя Каменская шла на работу с тяжелым сердцем. Известие о скором уходе Виктора Алексеевича Гордеева ошеломило ее. Как же так? Столько лет вместе – и вдруг вот так…

Гордеев учил ее, хвалил, наказывал, давал советы, прикрывал от гнева вышестоящего начальства. Заботился о ней. Шлифовал ее мастерство. Беспощадно ругал за глупые ошибки и тут же делал все, чтобы помочь. Предостерегал от неразумных шагов и никогда не читал нотаций, если она эти шаги все-таки делала. В особо сложные минуты называл «Стасенькой» и «деточкой». Десять лет вместе. И как же теперь?

Утренняя оперативка прошла как обычно. Сыщики отчитались по текущим делам, получили задания по новым преступлениям. Настя старалась сосредоточиться на происходящем, но ей это плохо удавалось. Она всматривалась в лицо Гордеева, пытаясь уловить в нем что-нибудь, что подтверждало бы слова Заточного. Может быть, слегка проглядывающее безразличие к делам подразделения, которое в скором времени перейдет в подчинение другого руководителя. Может быть, некоторую рассеянность и отстраненность, вызванную невольными мыслями о новом назначении. Но ничего этого Настя не видела. Полковник Гордеев по прозвищу Колобок был точно таким же, каким она привыкла видеть его каждый день. Собранным, сосредоточенным, суховатым, каким он всегда бывал, когда проводил совещания.

– Вопросы есть? Нет? Все свободны, кроме Каменской, – закончил он оперативку. – И еще раз напоминаю: финансисты предупредили, что зарплату за декабрь скорее всего выплатят не раньше конца января. Так что будьте бережливы и не говорите потом, что вы не знали.

Народ потянулся из кабинета. Лица у всех были унылые. Еще бы: если раньше зарплату не платили вовремя без всяких предупреждений и при этом задерживали месяца на полтора, то если уж предупредили, значит, точно не меньше чем на три месяца задержат. Вот радость-то!

Когда в кабинете не осталось никого, кроме Насти, Гордеев снял очки и с хрустом потянулся.

– Ты чего с похоронным видом сидишь? – спросил он весело. – Случилось что-нибудь?

Настя молча кивнула.

– Дома? – веселье тут же исчезло с его круглого лица. – С родителями?

– Нет, дома все в порядке. Виктор Алексеевич, я вчера разговаривала с Заточным.

– И что сказал Заточный? Что завтра настанет конец света?

– Для меня – да.

– Ах вот оно что, – протянул Гордеев. – Сдал, значит, меня Иван.

– Он не сдал, а просто предупредил меня. Виктор Алексеевич, неужели это правда?

– Ну, деточка, еще ничего не известно. Ты же знаешь, как в нашей системе бывает. Отменяются даже подписанные накануне приказы, а уж неподписанные… Вспомни, у нас даже был министр, который руководил министерством ровно один день. Назначили, а через день сняли. Так что не паникуй раньше времени.

– Не утешайте меня, Виктор Алексеевич. Если все дело в генеральском звании, то вы все равно уйдете. Не на эту должность, так на другую. Главное, есть мнение министерства по этому поводу, а раз оно есть, то вас все равно куда-нибудь назначат.

– И что теперь, будешь устраивать всемирную скорбь? Настасья, ты уже большая девочка и должна понимать…

– Да я понимаю, – перебила его Настя. – Я все понимаю. Но все равно не хочется, чтобы так было. Мы вас любим. Мы к вам привыкли. Понимаете, мы привыкли работать так, как вы нас учили, как требовали. А теперь придет кто-то другой, придется под него подлаживаться.

– А вы проявите здоровый коллективизм, – пошутил Гордеев. – Встаньте дружной стеной и заставьте его подлаживаться под тот стиль работы, к какому вы привыкли. Вас-то много, а он один. Да и Жерехов останется, он вас в обиду не даст.

Павел Васильевич Жерехов много лет был верным и надежным заместителем Гордеева. Вот если бы его поставили руководить отделом вместо Колобка, еще можно было бы вытерпеть.

– А нет шансов, что его назначат вместо вас? – с надеждой спросила Настя.

– Никаких, – тут же ответил полковник. – Замов довольно часто назначают из числа сотрудников, но начальников стараются ставить пришлых. Практика такая.

– А вдруг Павел Васильевич тоже уйдет? Может быть, новый начальник захочет взять своего зама.

– И это часто бывает, – согласился Гордеев. – Пойми, Настасья, мы с тобой ведем бессмысленный разговор, гадая на кофейной гуще. Я надеюсь, ты не поставила перед собой задачу уговорить меня остаться?

– Это бесполезно, правда?

– Правда. Мне не хочется оставлять эту работу и эту должность, и мне не хочется оставлять вас. Но есть и другие соображения. Я – мужчина. И я хочу стать генералом. И не считаю, что это стыдно и