Юлий угодил лапой в горчицу.

– Ну ежели он уже начал что-то делать, – тогда понятно. Тут-то мы его и…

– Лучше «до». – Артур Михайлович оживился, и глаза вдвойне заблестели: от водки и от полета. – На меня работает нечисть: полуведьмы, экстрасенсы, гадалки, колдуны… Тебя это не смущает, Юлий?

Юлик обалдело поглядел вокруг, особенно на портреты каких-то людей, развешанных по квартире Крушуева.

– Цель оправдывает средства, дорогой! – продолжал старик. – Оккультисты против метафизиков! Знающий человек может не только по ручке дитяти, – старичок хихикнул, – но и по другим разным признакам распознать… Год, час рожденья, детали… Да мало ли чего… Их много, много признаков… Есть и прямое виденье… По одной такой прямой наводке мы недавно мальчика семи лети придушили… Насовсем…

Юлий икнул.

– Не икай. За дело задушили. Мы просто так никого пальцем не тронем. Из мальца опасный человек бы вырос: и политический лидер, и провидец одновременно. Опасно. С сильной волей и не в нашу сторону направленный… Хе-хе-хе… – старичок вдруг задребезжал блеющим смехом и стал потирать ручки. – Вот мы и изменим курс истории куда надо… А еще говорят: предопределено… Хе-хе-хе!!!

Юлий хлопнул полстакана водки на радостях.

– Мальчик трепыхался?

– Раздавили такого нежного, гладкого, с большими глазами… Мы его бревном… Провидец и бревно!!! Хе-хе-хе-хе!!!

Старичок почти перешел на визг от счастья.

– Два года назад зарезали юношу. Всю мировую философию знал: и христианскую, и греческую, и индийскую, и самую-самую древнюю… За все это и прирезали… Во время… У нас есть один такой: горло перерезает перышком. И кровь любит пить льющуюся. Черт с ним! Главное, убивать может – всех этих, исключительных…

– Юноша-то дрожал?

– Не знаю. Может, и дрожал – все жить хотят, и попы, и черти, и гении – еще молодой был, лет девятнадцать всего…

У старика руки дрожали от восторга.

– Но учти, Юлий, мы убиваем по делу, по идее, за людей, за всех людей. По делу. Журналистов, интеллигентов, гуманитариев мы же не трогаем, к примеру, пусть они хоть семи пядей во лбу, хоть сто языков каждый из них знает. Потому что известно, что интеллигенция продажна и глупа, их любой купит, или, на худой конец, внушит что надо и убедит работать на себя. Не одна сила, так другая. Они только корчат из себя независимых талантов. Такие кретины пусть живут. Мы убиваем настоящих, кто действительно может дать что-то уникальное и перевернуть мир. Или, хотя бы, затормозить наше движение к покою. Кстати, жертв наших, гадин, истинных врагов рода человеческого, мы не насилуем, не грабим, не издеваемся даже. Все по-культурному. К тому же, мотивов внешне никаких нет, причин как бы, потому и найти нас трудно. Да кого сейчас ищут-то! Так, для виду… Если только не из сильных мира сего… А сеть и люди в ней у нас надежные, друг друга не знают, все скрыто, через цепочку, профессионально… Истинные цели полностью никто не знает… Ты один только мне по душе пришелся, потому и сидишь здесь, слушаешь… Юлок! Хряпнем за человечество, чтоб спокойно всем жилось, без всяких визионеров, достоевских и прочих…

Юлик кивнул головой.

– Я ведь, Артур, не знал, что ты детишек, будущих гадов, успокаиваешь… Я ведь мочил, которые уже появились, в начале… Но, конечно, лучше с детства. Оно вернее.

– Это еще не все, Юлий, – посерьезнел старик. – Ты спросишь, откуда деньги, платить убийцам, к примеру… Хотя сейчас и за сто рублей замочат. Капитализм, деньги нужны… Но все-таки. Неужто ты думаешь, что все на мне лежит?

– Не знаю.

– Конечно, не знаешь. Так вот, есть некие неизвестные, которые меня поддерживают. Неизвестная сила. Я сам не знаю, кто они точно. Но они существуют во всем мире. И цели, и идеи их, возможно, такие же как у меня. Потому и поддержка. Если мы придем к власти – все осуществим как надо. Тогда не нужно будет из-за «угла» кого-то мочить. По-научному сделаем.

Юлий остолбенел.

– Вот это да! Что же вы мне так мало платите?

– Ты работаешь за идею. Потом это окупится. Гадалка есть еще одна, Зоря, прямовидящая оккультистка – тоже за цель работает. Мужик такой же есть. Три-четыре человека, а остальные, большинство, по иной схеме работают. Меня в лицо или по фамилии – не знают.

Помолчали.

– Нас никто не подслушивает? – вдруг осведомился Юлик.

Крушуев расхохотался.

– Да кому нужен такой нищий старик, бывший профессор, как я? Никто и не догадывается!

Юлик удовлетворенно протянул руку к бутерброду с жирной сальной колбасой.

– Артур, а когда ребеночка-то мне укажешь?

– Будущего Платона? – расхохотался Крушуев.

– Мне все равно, лишь бы был гений. Но истинный, как ты говоришь. Может, сжечь его? Я пожары люблю.