– В моей памяти отпечаталась картина: дерево у окна, ветви склоняются под тяжестью зрелых плодов. Эту картину видел покойный Шаррукен Тукульти в момент убийства. Понимаете? Когда мы с моим другом Лугальбандой проводили сеанс посмертного дознания... – сыщик зябко поежился от неприятного воспоминания. – Да, когда мы провели этот сеанс, то выяснилось: последнее, что видел Тукульти перед смертью, было окно в вашей гостевой комнате.
– Разумеется, – президент пожал плечами. – Коль скоро его там убили, что же еще он мог видеть?
– Погодите, ваше превосходительтво, дайте мне договорить. Если вы помните, под окном там действительно растет смоковница.
– Да? Возможно. И что же?
– А то, что, как я уже сказал, Шаррукен Тукульти видел ветви смоковницы, склонявшиеся под тяжестью спелых плодов! – торжествующе сообщил сыщик. – Но ведь плоды убрали больше двух месяцев назад!
Президент и лидер оппозиции все еще ничего не понимали. Ницан вздохнул.
– Это означает, – терпеливо объяснил он, – что ваш гость был убит два месяца назад. Понимаете? Не на прошлой неделе, а гораздо раньше. И гороскоп потому и не предостерегал в тот день ни от каких опасностей. Некого и не от кого было предостерегать.
– Погодите, я не понял. Ведь Тукульти участвовал в заседании... – начал было президент. Набу-Дал оказался сообразительнее:
– Вы хотите сказать, что его убили, а затем оживили? Но для чего?
– Чтобы убить, – ответил Ницан. – Вам кажется странным такое решение? Но это вполне логично – коль скоро заговорщики хотели одним ударом избавиться и от Тукульти, и от его политического противника – то есть, от нынешнего президента. Впрочем, не только от него, но об этом позже. Так вот, для этого был разработан весьма хитроумный план. Тукульти был убит двумя месяцами ранее, когда находился в этой резиденции по вашему официальному приглашению – на торжественном богослужении в связи с началом поста по Таммузу. И для отдыха ему была представлена эта же комната. Здесь он и был убит собственным секретарем. А затем оживлен им же. На короткое время. На два месяца. Вот по этой причине, во-первых, он не торопился – помните, я говорил, что убийца не сразу извлек нож из раны? Господин Тукульти удалился на отдых перед тем, как прибыть в храм на богослужение. Его никто не собирался тревожить, так что Цемэх сделал все почти без риска быть уличенным. А чрезмерное присутствие потустороннего было связано, как вы уже догадались, с тем, что наша акция оказалась не первой, а второй. Впрочем, я об этом говорил уже неоднократно… Краткосрочное заклинание оживления, наложенного Цемэхом, прекращало действовать как раз в тот день, когда Тукульти прибыл к вам, господин президент, для переговоров.
– А откуда вы узнали, что Цемэх владеет магическим искусством? – спросил Набу-Дал.
– Видите ли, Цемэх не был профессиональным магом. Но действительно владел приемами магии. Его умение может подтвердить, например, госпожа Сарит Бат-Сави. Цемэх каждое утро сотворял для нее букет из редких экзотических трав.
Госпожа Бат-Сави молча кивнула.
– Цемэх учился в Ниппуре, – продолжил сыщик, – в школе-интернате при храме нового культа. Там преподают основы магического искусства... Гороскоп, составленный Берроэсом и не предвещавший никаких опасностей на позавчерашний день, мог послужить уликой – в руках специалиста. Поэтому Цемэх его просто-напросто уничтожил. Когда же мы с магом-экспертом попытались восстановить, он вмешался в магический процесс. В результате получилась копия, включавшая в себя фрагменты обоих гороскопов. Кстати, это была ошибка заволновавшегося преступника – он излишне торопился и составил гороскоп в соответствии с ниппурской астрологической традицией, да еще и постарался ввести туда указания на опасность, угрожавшую господину Тукульти. Моя очаровательная помощница Астаг сразу же обратила мое внимания на странные нестыковки, что и дало новую пищу к размышлениям...
– Стоп-стоп! – вмешался Лугальбанда. – Ты говоришь – он вмешался в процесс создания копии гороскопа. Что-то я ничего такого не припоминаю...
– А ты попробуй вспомнить еще раз, – посоветовал Ницан. – Например, жесты, которыми он выражал свое восхищение. Это же был классический вариант мануальной магии. Я в тот момент был занят, но ты-то, вместо рассказов о своих успехах, мог бы повнимательнее следить за нашим подопечным... Ну да ладно, это все уже в прошлом. Да, так вот. Цемэх убил своего шефа, а затем оживил его. Тут я должен сказать, что эта процедура весьма сложна. И преступник справился с ней не до конца. Например, госпожа Сарит заметила появление странностей в поведении господина Тукульти – два месяца назад.
– Подтверждаю, – сказал Набу-Дал. – Сейчас, когда вы это сказали, я тоже вспоминаю. Например, избирательную амнезию. Чрезмерную рассеянность.
– Да, но догадаться о причинах этих странностей, нужен был профессионал. Таким профессионалом мог оказаться личный целитель Шаррукена Тукульти, Сентацерр-Ишти. Но он очень удачно – с точки зрения преступника – погиб в автокатастрофе. Хотя я отнюдь не уверен, что это был несчастный случай. Но тут у меня нет достаточных доказательств, поэтому будем считать ту смерть случайным совпадением, сыгравшим на руку убийце.
– Вот оно что... – протянул президент. – Какой негодяй! Но зачем ему это понадобилось? Что стало причиной убийства?
– Минутку, господин президент, не все сразу... Таким образом, – продолжил Ницан, – первый раз покойник был оживлен сразу после убийства – для того, чтобы спустя два месяца приехать сюда, принять участие в переговорах и скончаться от удара ножа в запертой и охраняемой комнате, куда не был допущен никто из посторонних. Вторично мы оживили его для получения предсмертного видения.
– И нынешнее оживление должно было стать третьим! – воскликнул Лугальбанда.
– Именно так, – подхватил Ницан, – а, как я уже говорил, третий вызов души умершего из Преисподней влечет явление за некромагом Убивающего-Взглядом-Калэба, нередко – в сопровождении самого Нергала- Убийцы, супруга царицы Эрешкигаль.
– Но ведь вызывать должны были вы, – заметил лидер оппозиции. – Что же так испугало преступника?
– Страх, господин Набу-Дал, не всегда поддается рациональному истолкованию, – ответил Ницан. – Я был уверен, что преступник не сможет спокойно сидеть и убеждать себя в том, что адский пес явился из Преисподней не за ним, а за его соседом. Он ведь был все-таки не профессиональным магом, а очень одаренным любителем. Кроме того, опыт свидетельствует, что Убивающий-Взглядом-Калэб не особо разборчив. Уж коли ему удается преодолеть Седьмые врата, он хватает всех, кто подвернется... – сыщик огляделся по сторонам. – Кажется, ваше превосходительство, пора ответить на ваш предыдущий вопрос. С какой целью Цемэх убил собственного шефа? И чего он хотел добиться, совершая столь тяжкое преступление? К сожалению, мы не можем допросить его – даже посмертно, он постарался не допустить этого. Тут, разумеется, моя вина. Я не предвидел такой возможности. Но... – Ницан словно нарочно немного затянул паузу. – Но я надеюсь и эту загадку решить. Прямо сейчас.
Тишина, до этого бывшая просто напряженной, превратилась в могильную.
– Честно признаюсь: меня никогда не интересовали особенности нашей конституции, – заявил Ницан. – Тем более – проблема так называемой преемственности власти.
Услышав столь мудреные слова из уст закадычного друга, Лугальбанда схватился за голову. Ницан Бар-Аба обладал удивительным свойством: при нормальном опьянении его язык заплетался даже на относительно простых словах. Если же сыщик перебирал обычную дозу по меньшей мере вдвое, ему удавалось без запинки произносить такие выражения, которые в трезвом состоянии он не мог бы прочесть даже по бумажке.
Видя, что его собираются прервать, Ницан заговорил быстрее и понятнее:
– Короче говоря, если бы убийство господина Шаррукена Тукульти не было раскрыто, мы имели бы дело с правительственным кризисом. Так?
– Разумеется, – бросил явно нервничавший президент. – С этого мы начали наш разговор позавчера, надеюсь, вы помните.
– Да-да, разумеется, помню. А если бы и забыл, то газеты двух последних дней мне об этом напомнили бы. Только вы, насколько я помню, опасались прихода к власти ваших политических оппонентов – партии «Возрождение Шенаара», – Ницан повернулся к лидеру оппозиции. – Господин Набу-Дал, как вы полагаете, проголосовали бы сейчас за вашу партию граждане Шенаара?
