— Может быть, ему помогал доктор Цорн, у которого Престо лечился.

— Цорн! — закричал Питч. — Помогал ли он Престо околдовывать нас, я не знаю, но Цорн может помочь нам! И никто, кроме Цорна. Как это я раньше не подумал о нем! Сейчас же позвоню ему по телефону. Едем к нему!

Странный кортеж приближался к лечебнице доктора Цорна. Целая вереница автомобилей ввозила во владения Цорна необычайных уродцев, как будто переезжал бродячий цирк. Мистер Питч едва вмещал свое разбухшее шарообразное тело в кузове огромного автомобиля. Мисс Люкс возвышалась над всеми. Зато Лоренцо, потерявшего все свое великолепие, совсем не было видно. Он сделался так мал, что голова его не поднималась над кузовом открытого автомобиля. В одном автомобиле ехало страшное чудовище — подававший надежды молодой актер с признаками акромегалии.

Новые пациенты были быстро размещены в коттеджах лечебницы.

Как и всюду, мистер Питч был первым на приеме Цорна.

Цорн сообщил мистеру Питчу очень интересную новость. Накануне злополучного вечера кто-то похитил из его лаборатории банки, в которых хранились препараты из различных желез. Теперь мистер Питч не сомневался в том, что все их злоключения — дело рук Престо, который, очевидно, хотел отомстить таким своеобразным способом тем, кто легкомысленно отвернулся от него.

— Но есть надежда на излечение? — спросил мистер Питч.

— Полная, — уверенно ответил Цорн. — Довольно будет воздействовать на ваш мозговой придаток, как вы быстро станете сбавлять в весе.

И Цорн оказался прав. В три недели Питч потерял треть своего веса, причем Цорн заявил, что «до жира мы еще не добрались, а спустили только воду».

Вообще с мистером Питчем было меньше всего хлопот. Болезнь его легко поддавалась лечению. Более сложною была болезнь Лоренцо и Гедды Люкс. Лоренцо стал настолько маленьким, что когда он стоял рядом с Геддой Люкс, то его можно было принять за ее сына.

— Вы не смущайтесь, бывают люди и повыше, — сказал Цорн Гедде Люкс. — Наибольший рост, достоверно известный науке, — двести пятьдесят пять сантиметров. Правда, русский великан Махнов, говорят, был еще выше и достигал двухсот восьмидесяти пяти сантиметров.

— Я буду счастлива только тогда, когда мне вернут мой рост.

— Хорошо, постараемся вернуть ваш прежний рост, — успокоил ее Цорн.

Больше всех доставлял Цорну хлопот Лоренцо Марр. Он совсем пал духом, плакал, капризничал, как ребенок, умолял, требовал, грозил самоубийством. Цорн потратил много труда, чтобы утешить его.

Остальные больные из киностудии покорно ожидали своей судьбы. Большинству из них лечение у Цорна на свой счет было недоступно, и они радовались тому, что Питч принял расходы на себя, заявив, однако: «после сочтемся». Питч не мог допустить, чтобы и второй незаконченный фильм был выброшен.

Похудевший мистер Питч уговаривал Лоренцо и Люкс остаться такими, какими их сделали «яды», влитые Престо в вино.

— Вы будете производить фурор не меньше, чем производил старый Престо. — Питч сулил им миллионы, и Лоренцо УЖе начал колебаться. Но, посмотрев на Люкс, отказался от заманчивого предложения.

Лечение продолжалось, и все начали понемногу принимать свой прежний вид. Гедда Люкс уменьшалась в росте, малыш Лоренцо заметно подрастал, а Питч уже почти дошел до своей обычной полноты. Все поговаривали о скором отъезде.

За несколько дней до их выписки в лечебницу прибыли новые больные: судья, прокурор и губернатор. Но в каком виде!

Прокурор сделался малышом, наподобие Лоренцо, судья растолстел, как мистер Питч, а губернатор выглядел настоящим негром. А быть негром в Америке совсем невесело, в особенности губернатору. Он перенес кучу всяческих неприятностей, прежде чем добрался до Цорна.

Губернатору пришлось познакомиться со всеми прелестями джим-кроуизма[3].

Возмущенные дерзостью «негра», пассажиры едва не выбросили губернатора в окно, когда он явился в вагон-ресторан. На вокзале также произошел ряд столкновений. В эти горькие минуты у губернатора даже начали появляться необычные для него мысли о том, что американские законы о неграх, быть может, и не совсем справедливы и гуманны и что их, пожалуй, следовало бы отменить.

Он ужасно боялся того, как бы ему не остаться негром на всю жизнь. Он не отпускал от себя двух преданных слуг, на глазах которых он постепенно превращался в негра, и во всех столкновениях и недоразумениях они свидетельствовали, что губернатор — не негр. Да, Престо сделал большую неприятность губернатору, заставив его побыть в шкуре негра. Губернатор несколько раз в день принимал горячие ванны, намыливался, остервенело тер себя мочалкой, но кожа его не белела. Приглашенный врач нашел, что кожа губернатора не окрашена сверху, а имеет темную пигментную окраску, как у негров.

Мистер Питч, выслушав печальные истории новых больных, заявил, что они, очевидно, также пали жертвой мщения Престо.

— Но как он мог это сделать? — недоумевал губернатор.

— Он мог подкупить слуг, и они подмешали порошки в питье, — высказал предположение Цорн. — Это все работа гипофиза — мозгового придатка. Гипофиз выделяет особое вещество, обладающее любопытным свойством. Ничтожное количество этого вещества, впрыснутое в кровь, вызывает расширение клеток, содержащих красящее вещество. Ученые уже несколько лет тому назад делали такой опыт: впрыскивали вытяжку в кровь светлокожей лягушке, и кожа лягушки очень быстро темнела. Лягушка становилась негром.

Губернатор сделал гримасу, ему не понравилось сравнение. Эти ученые способны ставить на одну доску губернатора и какую-то светлокожую лягушку!

— Гипофиз оказывает действие и на цвет кожи человека, — продолжал Цорн. — Вам, вероятно, известно, что у беременных женщин часто появляются пятна на лице. Появление этих пятен находится в связи с циркулированием в крови гормона задней доли гипофиза, вызывающего это темное окрашивание.

Час от часу не легче! Теперь его сравнивают с беременной женщиной! И, чтобы прекратить эти неприятные научные пояснения, губернатор спросил:

— А лечение?

— Воздействие на тот же гипофиз.

— Так воздействуйте же на него! — воскликнул губернатор с таким жаром, как будто гипофиз был его смертельным врагом.

— Я все-Таки не понимаю цели, которую преследовал Престо, — пропищал прокурор. Он сидел в кресле и задумчиво смотрел на свои короткие ноги, которые не достигали пола. — Неужели только месть?

— Что же еще может быть? — спросил губернатор.

Все замолчали.

Мистер Питч, который был умнее, высказал предположение:

— А не имеет ли это связи с вашим законодательным предложением в конгресс и с вашим публичным выступлением, осуждающим изменение внешности взрослыми людьми?

Прокурор некоторое время с недоумением и вопросом смотрел на Питча, потом вдруг ударил себя ладонью по лбу.

— Тысяча чертей! — запищал он. — Вы правы. Престо за-гаал нас в мышеловку, которую я сооружал для него собственными руками! Он заставил всех нас совершить то же преступление, в котором обвиняли его мы, — изменение внешности, лица. И что, если конгресс примет мой законопроект? Я сам настаивал на том, чтобы закон имел обратное действие.

Губернатор-негр простонал. Он тоже понял хитрый ход Престо. Безвыходное положение! Несмотря на все искусство Цорна, после лечения они все же могут несколько отличаться от прежнего вида. А если изменится лицо, на них также должен распространиться закон, и губернатор, прокурор, судья, Питч, Люкс,