…по дворам посылал и тем жил… — В рукописи далее было: «а когда и их отобрали, так он у Алексея Григорьевича Разумовского за карточной игрой деньги воровал, и не раз был бит… Так вот он и Рюриков род!

— Извините меня, — продолжала она, — знать надо знать, а она себя должна помнить [да блюсти, чтобы добрый род не марать], ибо горе тому, у кого имя важнее дел его: плохих князей и телята лижут, и им от пророков предсказано стать на суд перед родом своим [и судиться], только они ведь нынче пророков не знают, а все «oh ma mère» <о моя мать — франц.> да «cent mille francs» <сто тысяч франков — франц.> в романах читают, картин на стенки навешали да болванчиков понаставляли… Это не образование, а кокетство, и от сего тающий род только скорее людьми, иначе учеными, с земли смоется» (лл. 111 об. — 112).

Воротынец — имение графов Головиных в Нижегородской губернии. Было разыграно в лотерею 12 июня 1823 года в Петербурге.

…мне его ни одного пальца не нужно. — При описании этого эпизода Лесков использует реальное событие, которое произошло на его квартире в начале 70-х годов. Его участниками были Б. М. Маркевич — реакционный писатель и князь А. П. Щербатов. Сын писателя А. Н. Лесков так передает этот случай: «В разгар вечера и оживленной беседы довольно большого общества входит, во всем камергерском великолепии, «с ключом» и в белого сукна брюках, Болеслав Маркевич. Целует руки дамам, благосклонно приветствует мужчин и, как бы случайно, не здоровается с стоявшим несколько в стороне в скромном сюртуке генерального штаба генерал-майором А. П. Щербатовым. «А вы разве не знакомы? — Александр Петрович Щербатов — Болеслав Михайлович Маркевич!» — произносит моя мать общеустановленную для таких случаев формулу.

«Ах, князь, простите, я вас было не заметил», — рассеянно бросил упоенный своей блистательностью царедворец и, полуоборотясь, шлостиво протянул Щербатову два пальца.

Заведомо бывший у царя Александра II в большой опале, материально захудалый «Рюрикович» побледнел. Почтительно склонясь и «приняв двумя же пальцами у самого ногтя только один палец Маркевича, он приподнял всю его пухлую руку и, слегка покачивая ее в воздухе, самоуничижительно произнес: «О, вы слишком щедры! Такому маленькому человеку, как я, и одного вашего пальца слишком достаточно!» С этим он полубрезгливо отстранился, оставив опешившего «шамбеляна» с еще висевшей в воздухе пустой рукою» (А. Лесков, Жизнь Николая Лескова, стр. 299).

Перебуровилось — перемешалось.

Дормез — старинная дорожная карета, приспособленная для спанья в пути.

…нравиться, как Гаральду презиравшая его русская дева — измененная цитата из «Песни Гаральда Смелого» (1816) К. Н. Батюшкова. Гаральд Смелый (1015–1066) — предводитель варяжской дружины, позднее король Норвегии. Был женат на русской княжне, дочери Ярослава Мудрого Елизавете, к которой обращена приписываемая ему песня, переведенная Батюшковым.

Кутафья — неуклюже одетая или закутанная женщина.

Это собралась на чужине она… — В рукописи сохранился первоначальный вариант окончания первой части хроники: «Это она, отходящая Русь, а там, за стенами, иная жизнь [для которой уже все это чуждо], оторванная от всяких преданий [несется жизнь новая], которой все это чуждо, которой кокетство казалось вернее солидной науки и отчих заветов, милее глубокого чувства и которая до сих пор сама не знает, что ей свое» (л. 120).

Туне (древнерусск.) — даром, безвозмездно.

Портреты было поручено сделать известному автору Мариулы, изящному Кипренскому. — Кипренский О. А. (1783–1836) — один из крупнейших русских художников, виднейший представитель русского романтизма в искусстве. Родился в семье крепостного человека Адама Швальбе. Глубоко ценя Кипренского как замечательного мастера портрета, современники называли его «русским Ван-Дейком и Тицианом». Портреты воспитанниц, о которых здесь рассказывает Лесков, — художественный вымысел писателя. Они не могли быть созданы Кипренским, так как с 1816 года по 1823 год он жил в Италии. В Италии художник познакомился с девочкой-натурщицей по имени Мариучи, или Мариула, которая впоследствии стала его женой.