Антифон поцеловал ее в лоб и больше не задавал ей вопросы. Ксидорос был ее первым учителем, который умер четыре года назад.
Однако призрак был прав. Его любовь к сладостям исчезла.
Но многолетняя привычка значила больше, чем несколько прошедших месяцев. Теперь он стоял на берегу, его суставы болели, а пот струился по лицу; ему очень хотелось сесть.
В этот момент — слава богам! — показалась колесница его отца.
Теперь на корабле началось движение, несколько человек спустились на берег. Первым был тот, с черной бородкой, а вторым — мужчина среднего возраста с красным лицом, гладко выбритый. Но третий был богом!
Антифон посмотрел на молодого воина в белой, расшитой золотом по краям тунике. Его тело было слегка загорелым, гладким и прекрасно сложенным. Его лицо было самым красивым из всех, что видел Антифон, его глубоко посаженные темные глаза смотрели с лица с высокими скулами, над сильным подбородком были полные губы. Антифон не мог отвести от него глаз. У него пересохло во рту, все мысли о боли в суставах исчезли за одну секунду. Другие мужчины, военачальники Агамемнона, спустились вниз, присоединившись к своему царю. Антифон оторвал взгляд от красивого юноши и попытался сосредоточиться на встрече царей.
— Наконец ты возвращаешься в Трою, — улыбнулся Приам, подойдя и обняв сильной рукой Агамемнона за плечи. — Когда я последний раз видел тебя здесь, ты был не выше кролика и цеплялся за плащ отца. Добро пожаловать, Агамемнон. Пусть твой визит принесет тебе счастье и много друзей.
— Всегда хорошо быть среди друзей, — сказал Агамемнон. — Приятно присутствовать здесь и лично скорбеть по поводу микенских изгнанников, которые присоединились к нападению на Трою во время бунта. Тебе следует знать, что я приговорил их к смерти по возвращении. Я так понял, что ты освободил их, потому что хотел, чтобы правосудие свершилось моей собственной рукой?
— Я освободил их, потому что они не были достойны того, чтобы их убивать, — ответил Приам с широкой улыбкой. — Они сражались как дети. Самые худшие бойцы из тех, что я видел. Во имя Афины, мне было бы стыдно, если бы это были воины моей армии. Неудивительно, что это были изгнанники. Ни один царь не достоин такой судьбы — иметь под своим началом таких бойцов. Но хватит болтать на солнцепеке.
Антифон прислушался к разговору и заставил себя улыбнуться. Микенские захватчики были элитными войсками армии Агамемнона, и они сражались как львы.
— Позволь представить моих сыновей, Антифона и Полита, — сказал Приам. Царь продолжал представлять своих подданных, пока Антифон не оказался перед богоподобным Ахиллом.
— Я слышал удивительные истории о твоей храбрости, — признался Антифон. — Великая честь принимать тебя в нашем городе.
Ахилл улыбнулся ему, казалось, тепло, оценив его приветствие.
— Я тоже слышал о чудесах Трои, — ответил он. — А где же великий герой, Гектор?
— В море, охотится на пиратов. Он будет здесь через несколько дней. По крайней мере, я на это надеюсь, или он пропустит торжества в честь собственной свадьбы.
— Он будет принимать участие в Играх?
— Думаю, что нет.
— Какая жалость! — воскликнул сын царя Фессалии. — Тогда моя победа не будет такой сладкой.
— Будет интересно посмотреть, — заметил Антифон. — Я с нетерпением жду этого.
Ахилл казался смущенным и наклонился к нему ближе.
— Ты так уверен в моей победе?
— Я не могу поверить, что какой-нибудь человек сможет тебя победить, — ответил троянский царевич.
— Даже Гектор?
— Этого я не могу сказать, — честно ответил толстяк. — Гектор не человек. Он, как и ты, молодой бог. Простые смертные не могут судить о таких вещах.
Ахилл засмеялся.
— Ты мне нравишься, Антифон. Приходи как-нибудь вечером с нами поужинать.
Затем он ушел.
Приам пригласил Агамемнона в свою колесницу, а остальные направились вверх по склону холма к Великим воротам.
Антифон остался стоять там, где стоял, задумавшись над этим чудесным знакомством.
— Они ненавидят друг друга! — закричала Кассандра, показывая с высокой стены на колесницу, везущую ее отца, Приама, и царя Микен. — Посмотри на этот красный туман, который окутывает их и струится за ними, словно огромный плащ!
Андромаха улыбнулась обреченному ребенку и погладила ее по темным волосам. Девочка посмотрела на нее и улыбнулась в ответ. В этот момент девушка заметила, что пора детства Кассандры проходит. Ей шел тринадцатый год, и под ее тонкой туникой уже показалась небольшая грудь, ее бедра больше не были такими плоскими.
— Я не вижу никакого тумана, — сказала Андромаха.
— Конечно, не видишь. Глупо с моей стороны было говорить об этом.
Она еще больше свесилась со стены, пытаясь разглядеть, как золотая колесница проедет внизу через ворота.
— Будь осторожна, — предупредила ее девушка, взяв за руку.
— Я не упаду, — сказала ей Кассандра, затем перебежала на другую сторону укреплений, чтобы увидеть, как колесница помчится к Верхнему городу.
— Геликаон несчастлив, — внезапно заметила темноволосая девочка.
— Он болел. Теперь он поправляется.
— Елена говорит, что он спрашивал о тебе, но ты не пришла к нему.
— Елена слишком много болтает, — возмутилась Андромаха. Ярко светило солнце, и девушка почувствовала внезапный приступ тошноты. Это было уже в третий раз за день.
— Ой, смотри, на берегу снова дерутся, — сказала девочка. — Множество людей колотят друг друга кулаками и палками. — Она засмеялась. — А вот идут стражники, чтобы растащить их в разные стороны. Как смешно!
Андромаха ушла в тень высокой башни у ворот, медленно и глубоко дыша. Кассандра села рядом с ней.
— Ты выглядишь очень бледной, — вздохнула она.
— Я съела вчера копченую рыбу. Должно быть, она была испорчена.
Девочка подвинулась ближе, положив голову на плечо Андромахи.
— Твои охранники очень симпатичные, — прошептала Кассандра. — Мне нравится Хеон.
Приступ тошноты прошел. Девушка вздохнула и посмотрела на высокого молодого воина, который стоял в десяти шагах от них со своим товарищем, Теахосом. Как и предсказывал Антифон, Приам приказал, чтобы всех членов царской семьи во время Игр и свадебных торжеств сопровождала охрана. Хеон и Теахос были достаточно приятной компанией, хотя Андромаха предпочла бы более общительного Полидороса. С ним всегда было легко и приятно вести беседу. Однако его приставили к Елене.
— Тебе нравится Хеон, потому что он подмигивает тебе, — улыбнулась девушка. Кассандра засмеялась.
— У него красивые руки, — сказала она. — Мне нравится, как на них шевелятся мускулы.
— Ты говоришь, как влюбленная девушка, — усмехнулась Андромаха.
— О, нет, я не люблю его, — ответила совершенно серьезно девочка. — В любом случае, это не имело бы никакого смысла. Хеон умрет намного раньше меня, но и я не проживу слишком долго.
— Тебе не следует говорить такие вещи, — посоветовала ей невеста Гектора.
— Почему все так волнуются, когда говорят о смерти? — спросила Кассандра, глядя в глаза Андромахи. — Все умирают.
