Гурии, Латышского края и т. д., умозаключает в пользу муниципализации для всей России. Я должен сказать, что, вообще говоря, так не составляют программу. При составлении программы надо исходить не из специфических черт некоторых частей некоторых окраин, а из общих черт, свойственных большинству местностей России: программа без доминирующей линии — не программа, а механическое соединение различных положений. Так именно и обстоит дело с проектом Джона. Кроме того, Джон ссылается на неверные данные. По его мнению, самый процесс развития крестьянского движения говорит за его проект, ибо в Гурии, например, в процессе же движения образовалось областное самоуправление, распоряжавшееся лесами и т. д. Но, во-первых. Гурия не область, а один из уездов Кутаисской губ.; во- вторых, в Гурии никогда не существовало единого для всей Гурии революционного самоуправления; там были только маленькие самоуправления, которые отнюдь не равняются, стало быть, областным самоуправлением; в — третьих, распоряжение — одно, а владение — совсем другое. Вообще о Гурии распространено много легенд, и российские товарищи совершенно напрасно принимают их за истину…

Что касается существа дела, то я должен сказать, что исходным пунктом нашей программы должно служить следующее положение: так как мы заключаем временный революционный союз с борющимся крестьянством, так как мы не можем, стало быть, не считаться с требованиями этого крестьянства, — то мы должны поддерживать эти требования, если они в общем и целом не противоречат тенденции экономического развития и ходу революции. Крестьяне требуют раздела; раздел не противоречит вышесказанным явлениям, — значит, мы должны поддерживать полную конфискацию и раздел. С этой точки зрения и национализация и муниципализация одинаково неприемлемы. Выставляя лозунг муниципализации или национализации, мы, ничего не выигрывая, делаем невозможным — союз революционного крестьянства с пролетариатом. Говорящие о реакционности раздела смешивают две стадии развития: капиталистическую с докапиталистической. Без сомнения, на капиталистической стадии раздел реакционен, но в условиях докапиталистических (напр., в условиях русской деревни) раздел в общем и целом революционен. Конечно, леса, воды и т. п. невозможно делить, но их можно национализировать, что отнюдь не противоречит революционным требованиям, выставляемым крестьянами. Затем, предлагаемый Джоном лозунг: революционные комитеты, вместо лозунга: революционные крестьянские комитеты, — коренным образом противоречит духу аграрной революции. Аграрная революция имеет своей целью прежде всего в главным образом освобождение крестьян, стало быть, лозунг: крестьянские комитеты, является единственным лозунгом, соответствующим духу аграрной революции. Если освобождение пролетариата может быть делом самого пролетариата, то и освобождение крестьян может быть делом самих крестьян.

Ни для кого не тайна, что в развитии общественно-политической жизни России наметились два пути: путь лжереформ и путь революции. Ясно также то, что на первый путь становятся крупные фабриканты и помещики с царским правительством во главе, на второй — революционное крестьянство и мелкая буржуазия с пролетариатом во главе. Развивающийся кризис в городах и голод в деревнях делают неминуемым новый взрыв, — следовательно, тут колебания недопустимы: или революция идет на подъем, и мы должны ее довести до конца, или она идет на убыль, и мы не можем, не должны ставить себе такой задачи. И напрасно Руденко думает, что такая постановка вопроса не диалектична. Руденко ищет средней линии, он хочет сказать, что революция и подымается, и не подымается, и следует ее довести до конца, и не следует, ибо, по его мнению, к такой именно постановке вопроса обязывает диалектика! Мы не так представляем себе Марксову диалектику…

Итак, мы накануне нового взрыва, революция подымается, и мы должны довести ее до конца. В этом все сходимся. Но в какой обстановке мы можем в должны сделать это: в обстановке гегемонии пролетариата или в обстановке гегемонии буржуазной демократии? Вот где начинается основное расхождение.

Тов. Мартынов еще в “Двух диктатурах” говорил, что гегемония пролетариата в текущей буржуазной революции — вредная утопия. Во вчерашней его речи сквозит та же мысль. Товарищи, аплодировавшие ему, должно быть, согласны с ним. Если это так, если, по мнению товарищей-меньшевиков, нам нужна не гегемония пролетариата, а гегемония демократической буржуазии, тогда само собой ясно, что ни в организации вооруженного восстания, ни в захвате власти мы не должны принимать непосредственного активного участия. Такова “схема” меньшевиков.

Наоборот, если классовые интересы пролетариата ведут к его гегемонии, если пролетариат должен идти не в хвосте, а во главе текущей революции, то само собой понятно, что пролетариат не может отказаться ни от активного участия в организации вооруженного восстания, ни от захвата власти. Такова “схема” большевиков.

Или гегемония пролетариата, или гегемония демократической буржуазии — вот как стоит вопрос в партии, вот в чем наши разногласия.

Меньшевик Н.X.[158] знает, что смелость города берет и осмеливается еще раз обвинять большевиков в бланкизме (см. “Симартле” [159] № 7).

В этом, конечно, нет ничего удивительного. Оппортунисты Германии ? Бернштейн и Фольмар ? давно называют Каутского и Бебеля бланкистами. Оппортунисты Франции ? Жорес и Мильеран ? давно обвиняют Геда и Лафарга в бланкизме и якобинстве. Несмотря на это, всему миру известно, что Бернштейн, Мильеран, Жорес и другие являются оппортунистами, что они изменяют марксизму, тогда как Каутский, Бебель, Гед, Лафарг и другие являются революционными марксистами. Что же удивительного, если оппортунисты России и их последователь Н.X. подражают оппортунистам Европы и называют нас бланкистами? Это означает только то, что большевики, подобно Каутскому и Геду являются революционными марксистами.[160]

На этом мы могли бы закончить разговор с Н. X. Но он “углубляет” вопрос и пытается доказать свое. Итак, не будем обижать его и послушаем.

Н.Х. не согласен со следующим мнением большевиков:

“Скажем,[156] городской люд пропитан ненавистью к правительству,[157] он всегда может подняться на борьбу, если для этого представится случай. Это означает, что количественно мы уже готовы. Но этого еще недостаточно. Чтобы выиграть восстание, необходимо заранее составить план борьбы, заранее разработать тактику сражения, необходимо иметь организованные отряды и т. д.” (см. “Ахали Цховреба” № 6).

Н.X. не согласен с этим. Почему? Потому, что это, мол, бланкизм. Итак, Н.X. не хочет иметь ни “тактики сражения”, ни “организованных отрядов”, ни организованного выступления — все это, оказывается, нечто несущественное и лишнее. Большевики говорят, что одной “ненависти к правительству недостаточно”, одного сознания “недостаточно”, нужно еще иметь “отряды и тактику сражения”. Н.X.