– Вы не возражаете, если я составлю вам компанию?

Конечно, внутренне она возражала, но у нее опять-таки недостало духу отказать ему.

– Что вы, вовсе нет…

Росс бодро зашагал рядом, и они быстро пересекли усыпанный песком двор, не упуская из виду серый лошадиный круп в темных яблоках.

– Знаете, а мне ваша кобыла по-настоящему понравилась. Кстати, я подумывал о том, чтобы купить у Чарли Башу-эль-Назира. Да только боюсь, он мне пока не по карману – слишком много Чарли просит. Хотя, если разобраться, он уступает мне его на очень выгодных условиях.

– Так, значит, вы всерьез намеревались приобрести несколько арабских лошадей? – В то время ей показалось, что он просто треплется, пытаясь произвести на нее впечатление.

– Всерьез? Господи, да я об этом мечтаю с тех пор, как помню себя, – возбужденно взмахнул он рукой. – Важно, чтобы вы правильно меня поняли. Музыка – моя жизнь, и она всегда будет для меня главным делом. А вот лошади – моя любовь. Сам не могу объяснить, почему. Вот такой уж я, и все тут!

– Отчего же, я понимаю… – Как тут не понять! Единственная разница между ним и Рейчел заключалась в том, что для нее лошади были и жизнью, и любовью одновременно.

Сначала он дотошно расспрашивал ее о Саймун, потом о других кобылах, которыми она владела. Проблемы коневодства по-настоящему интересовали его – вопрос следовал за вопросом. Рейчел сама не помнила, как из конюшни, где стояли жеребцы, они перешли к отделению, где находились хозяйские кобылы, а затем и к отдельному загону, отведенному специально для кобыл «со стороны». Словно какая-то волшебная сила сама несла ее по воздуху. Хотя Лейн всегда внимательно выслушивал ее восторженные монологи на излюбленную тему – об арабских лошадях, Рейчел только сейчас обнаружила, что разговор с тем, кто искренне разделяет ее безумную страсть, – это нечто совершенно особое. И даже когда Росс позволял себе не согласиться относительно отличительных признаков той или иной лошадиной «династии», спор с ним доставлял ей ни с чем не сравнимое удовольствие.

Саймун снова с комфортом обосновалась в своем стойле, и тогда Рейчел и Росс решили осмотреть других кобыл. Подойдя к железной решетке соседнего стойла, они увидели за ней серебристую кобылу. При их приближении она подняла голову и тихонько заржала, ее большие мерцающие глаза с интересом изучали незнакомцев. Рейчел внезапно замерла на месте, словно натолкнувшись на невидимое препятствие.

Перед ней была кобыла, принадлежавшая Эбби. Трепещущие ноздри животного пытались уловить запах пришельцев. Отчего-то всякий раз, когда Рейчел появлялась здесь, эта молодая арабская кобылица приветствовала ее особым тихим ржанием. Но однажды, когда Рейчел решилась подойти к стойлу поближе, лошадь, обнюхав ее руку, сразу же отпрянула и испуганно забилась в самый дальний угол. С тех пор Рейчел никогда не приближалась к ней.

Заглянув за загородку, Росс обернулся с удивленным выражением лица.

– Ее передние ноги… Она покалечена.

– Да, я слышала. Какой-то несчастный случай. – У нее не было желания говорить ни об этой лошади, ни о ее владелице.

– Жаль.

– Мне тоже. – Не дожидаясь его, Рейчел пошла к следующему стойлу. Каких-нибудь несколько секунд назад с этим человеком ей было удивительно легко. Теперь же ее вновь сковывало нервное напряжение.

– Помните тот прошлый раз, когда мы тоже вместе гуляли по конюшне? – Тембр его голоса изменился, став задушевным, интимным.

– Пожалуйста, не надо об этом, – запротестовала она, слишком хорошо помня ощущение, охватившее ее, когда он в тот раз дотронулся до нее.

И сейчас Рейчел чувствовала на себе его изучающий взгляд, однако не решалась встретиться с ним глазами.

– Чарли говорил мне, что знания Кэнфилда о лошадях ограничиваются тем, что это животное имеет четыре ноги, одну голову и один хвост. Что у вас может быть общего с этим человеком?

– Пожалуйста, Росс, не говорите так.

– Вам никогда не убедить меня, что вы любите его. Это невозможно.

Боковым зрением она уловила его движение и резко повернулась к нему лицом.

– Да что вы знаете об этом? Ни черта вы не знаете ни обо мне, ни о Лейне! – выпалила Рейчел, задыхаясь от нахлынувших на нее противоречивых чувств, и стремительно пошла прочь. Из ворот конюшни она выскочила почти бегом.

Раскаты грома сотрясали стены офиса – над Хьюстоном бушевала настоящая майская гроза. Темные волосы Маккрея, торопливо вошедшего в приемную, блестели, став еще более волнистыми от влаги.

– Знаю, что опоздал, Мардж, – поднял он руку, предупреждая возможные упреки со стороны секретарши Лейна Кэнфилда. – Но тут уж не моя вина. Пробка на дороге такая, что с ума сойти можно, – от самого аэропорта тянется.

– Знаю, сама еле до работы добралась, – прониклась к нему сочувствием рыжеволосая красавица. Потянувшись к кнопке селектора, чтобы сообщить хозяину о появлении долгожданного гостя, она одновременно махнула рукой, давая Маккрею знак идти, не задерживаясь, в кабинет. – Идите, идите! Он давно уже вас дожидается.

– Спасибо. – Он в два прыжка преодолел расстояние до блестящей деревянной двери. Лейн как раз вставал, когда Маккрей ворвался внутрь. – Извини за опоздание.

– Да будет тебе. Тут у нас такая гроза разразилась, что я уж и не верил, что твой самолет посадят. – Лейн вышел из-за массивного стола, чтобы пожать гостю руку. По оконным стеклам за его спиной рекой