13
Женщине по-настоящему нужна только любовь.
Найджел Кавендиш стал другим человеком.
По крайней мере он ощущал себя другим человеком и подозревал, что во многих отношениях так оно и было. Даже отец заметил перемену в его настроении и высказался по этому поводу. А потом у них произошел долгий разговор о причудливых жизненных коллизиях, об ответственности, неотъемлемой от занимаемого положения, и даже о судьбе. Найджелу довелось услышать поразительные истории. Они обсудили будущее, с удовольствием поговорили о политике, литературе или искусстве, потом о каких-то пустяках, и это тоже было приятно.
Этот день, тянувшийся гораздо дольше, чем ожидал каждый из них, прошел за длинными разговорами и делами, которые требовалось уладить. Отец объявил, что они достаточно потрудились. Когда Найджел ушел, он сказал, что испытывает гордость от того, каким стал сын. И добавил, что никогда в этом не сомневался.
Теперь Найджел с нетерпением дожидался момента, когда окажется дома, рядом с женой. Если бы карета могла двигаться по переполненным лондонским улицам чуть быстрее, он уже был бы дома. Прошлую ночь нельзя было бы назвать иначе, чем волшебной. На балу, в постели, а после, обнимая Фелисити, когда та спала, он испытывал ощущение полнейшего удовлетворения, покоя и совершенства. Будто все так и должно было быть. Может быть, сказывалось влияние прошлой ночи или разговоров с отцом, но Найджел решил, что настало время для собственного признания. Время сказать Фелисити, что меньше всего ему хочется жить собственной жизнью. Время признаться ей в любви.
Вне всякого сомнения, для Фелисити это станет такой же неожиданностью, какой это было для него. Он никогда раньше не влюблялся. Желание – дело иное. Ему хорошо известно, что такое желание. Любовь даже не приходила ему на ум, пока Норкрофт не заговорил о ней вчера вечером. Теперь же никаких сомнений он не испытывал. Это и впрямь была любовь.
Когда карета остановилась перед домом, Найджел успел заметить, как отъезжает от крыльца карета жены. Фелисити явно собиралась куда-то на весь вечер. Немного подождав, Найджел приказал кучеру следовать за ней, разумеется, на некотором расстоянии. Теперь, когда они прекратили жить каждый своей жизнью, что плохого в том, чтобы выяснить, что она собралась делать? В конце концов, он с удовольствием рассказал бы ей, чем занимался. Ему нечего скрывать.
Карета Фелисити остановилась. Он видел, как жена вышла и заторопилась в дом его сестры. Найджел неожиданно почувствовал облегчение. Огромный груз свалился с его плеч.
Почему бы и ему не навестить сестру? Расплатившись с кучером, Найджел направился к двери. Его присутствие – не более чем счастливое совпадение. Можно даже назвать его (он усмехнулся) судьбой. Он здесь, и почему бы ему потом не сопроводить супругу домой? А когда они будут дома, он преодолеет неловкость и признает свою ошибку. Признает, что вел себя глупо и откажется жить по отдельности. Признается ей в любви и попросит прощения за свое глупое поведение.
Он потянулся к дверному молотку.
Они будут жить долго и счастливо. В этом нет никаких сомнений. Такова их судьба.
– …а потом он настаивал, чтобы мы присутствовали на каждом рауте, на который приглашены. Вместе.
– Вместе? – удивилась Мадлен. – О, это прогресс.
– А вчерашняя ночь…
Фелисити не была уверена, что хочет рассказать о прошлой ночи даже Мадлен, которая и впрямь стала ей как сестра.
Они с Найджелом танцевали целую вечность и смеялись почти столько же. Был даже такой момент, когда Фелисити подумала, что он объявит о своих чувствах. Чувствах, которые гораздо глубже приязни к ней. Невозможно было поверить, что он не испытывал чего-то большего. Чего-то… чудесного. Особенно после прошлой ночи. А позже, когда он подхватил ее на руки…
– Она была замечательной. Просто замечательной.
– Ты ведь не собираешься посвящать меня в подробности, да?
– Нет, не собираюсь.
– Так и должно быть. Все развивается прекрасно, но я всегда знала, что так и будет. – Мадлен удовлетворенно улыбнулась. – А Найджелу все еще не терпится узнать, как ты проводишь вечера?
– Вчера он снова спрашивал.
– Могу поспорить, это сводит его с ума, – воскликнула Мадлен. – Все прекрасно, когда говоришь о том, что каждый из супругов ведет свой образ жизни, но на практике ни один муж не желает, чтобы его жена жила жизнью, в которой ему нет места. Все мужчины любопытны до безумия. Больше, чем женщины, хотя каждый по отдельности станет утверждать обратное.
– Мадлен, как ты считаешь, если Найджел хочет, чтобы мы везде появлялись вместе, означает ли это то, что он изменил точку зрения?
– Вероятно.
– По-моему, мне нужно ему сказать обо всем этом. – Фелисити обвила жестом комнату, ставшую обсерваторией. Одна из стен увешана звездными картами. На столике рядом с телескопом высились стопки блокнотов. Глобус звездного неба занимал один из углов.
– Зачем?
– Я всегда была честна с ним. Более или менее. Никогда ему не лгала.
– И сейчас ты ему не лжешь, – заявила Мадлен.
– Такое ощущение, будто лгу.
– Ерунда. – Мадлен взглянула на нее с сочувствием. – У тебя ведь нет реального опыта, ты не знаешь, о чем думают мужчины.
– Не знаю. Мадлен вздохнула:
– Тебе так многому надо научиться. Сейчас самое время начать. Во-первых, он говорил или не говорил, что тебе следует сосредоточиться на работе?
Фелисити кивнула:
– Говорил.
– Ты поступаешь в точности так или не так?
– Именно так. Да у меня почти полный блокнот наблюдений.
– Неожиданная польза. – Мадлен кивнула. – А теперь скажи: ты когда-либо лгала ему насчет того, чем ты занимаешься?
– Конечно, нет.
– Значит, ты всего лишь не рассказала ему, что занимаешься именно тем, чем предложил тебе заняться он сам. – Мадлен с удовлетворением кивнула после такого хорошего разъяснения.
– Ты права. – Фелисити с удивлением взирала на золовку. – Я не сделала ничего плохого. Но я вела себя глупо.
– Вы прекрасно подходите друг другу. И в смысле любви вы оба… неопытны.
– Неопытны? – Фелисити фыркнула. – Я бы сказала, что Найджел – самый опытный из всех знакомых мне мужчин.
– Что касается одного аспекта, несомненно, но я имею в виду, что Найджел никогда не был влюблен. Он никогда не рассматривал женщин иначе, чем средство увеселения, да к тому же временное. А ты говорила мне, что ни к кому не ощущала ничего подобного тому, что испытываешь по отношению к Найджелу. Вы оба совершенно в этом неопытны. В любви.
– Ты думаешь, он любит меня? – Фелисити затаила дыхание.
Мадлен взглянула на нее с большим удивлением:
– Моя дорогая Фелисити, а разве ты так не думаешь?
– Не знаю. Не то чтобы думаю. – Она выразительно вздохнула. – Я просто надеюсь.
– А у меня нет никаких сомнений! Ты очень хорошо на него влияешь. Я заметила за последнее время в нем явные перемены. Он более…
– Добрый вечер, леди, – раздался с порога голос Найджела.
– Найджел! – удивилась Фелисити.
Вот и решился вопрос, надо ли рассказывать мужу, чем она занимается.
– Что ты здесь делаешь? – резким тоном поинтересовалась Мадлен.
– Я тоже очень рад тебя видеть. – Найджел вошел с чопорной улыбкой. – Я просто подумал, а не навестить ли мне сестру, раз уж жены нет дома.
– Я не ждала тебя домой. Думала, сегодня вечером тебя не будет.
– Я и правда не дома. – Он оглядел комнату. – Что это тут происходит?
– Это обсерватория. Моя обсерватория, – пробормотала Фелисити.
– Твоя обсерватория? – удивился Найджел. – Но разве эта комната подходит для обсерватории?
– Да. Твоя сестра была настолько добра, что предложила мне эту комнату для работы.
– Моя сестра – сама доброта. – Найджел наклонился и заглянул в телескоп. – Большая Медведица, понятно. – Он взглянул на Фелисити. – Особенно Бенетнаш.
Фелисити открыла рот от удивления. Бенетнаш – вторая по величине звезда, первая в ручке ковша Большой Медведицы.
– Откуда ты знаешь?
Найджел выпрямился и пожал плечами:
– Ты много говоришь о звездах. А я недавно пролистал книгу-другую о звездах.
Мадлен фыркнула:
– Это ты-то?
– Да. – В голосе его были твердые нотки. Он медленно обводил взглядом комнату. – Довольно необычно. Должно быть, потребовалось немало усилий и времени.
– Вовсе нет, – осторожно заметила Фелисити. – Просто надо было перевезти сюда телескоп, глобус, карты и другие вещи. Все получилось очень быстро.
Найджел посмотрел ей в глаза.
– Но я не заметил их отсутствия.
Фелисити тщательно подбирала слова:
– Ты так мало бывал дома, что вряд ли мог заметить.
– И то правда. – Найджел взглянул на Фелисити: – Знаешь, ты могла бы мне и рассказать.
– Да. Наверное, могла бы. – Фелисити вздохнула.
– Но, – медленно проговорил Найджел, – это испортило бы удовольствие, так?
У Фелисити перехватило дыхание.
– Удовольствие?
– Должно быть, вам обеим доставляло большое удовольствие внушать мне, будто Фелисити занимается чем-то предосудительным.
– Ничего подобного мы не делали, – возмутилась Мадлен.
– Ты… предоставила ей место, куда можно было бы отправится, и подыскала занятие…
– Это ты порекомендовал ей заняться наблюдением за звездами, пока сам будешь жить в свое удовольствие, – резко заметила Мадлен.
Найджел не обратил на нее внимания и взглянул на
