ваши свидетели, ваша информация — все это немедленно соберётся в одном месте и в одно время. Но не раньше. Вы понимаете меня?

— Но тогда вы тоже должны понимать, что мои отношения с мисс Маккой — вовсе не политика. Это — личное.

Хорэс снова тяжело вздохнул.

— Вас же никто не втягивал в эту историю, вы ввязались в неё сами. Конечно, это политика. А то, что политика чувствительно задевает ваши личные планы, вряд ли должно всерьёз отражаться на принятых решениях. Не правда ли?

Место действия — песчаный пляж. Женщина с рыжими волосами сидит в тени под скалой. Идёт время. Тень от скалы становится всё короче. И скоро исчезнет совсем. Рядом блестящее ведро с растаявшим льдом, из воды торчат банки «Будвайзера».

Несколько пустых банок валяются рядом с полосатой подстилкой, на которой, вытянув руки вдоль туловища, лежит мужчина с плохо выбритым лицом. Мужчина встаёт, вытаскивает из-за скалы велосипед с широкими шинами, катит его по песку к самому краю прилива, там садится в седло, с силой, но без азарта, крутит педали. Проезжает метров двести, разворачивается и мчится обратно. Из-под колёс летят брызги и мокрый песок.

Вернувшись, он бросает велосипед у воды, лениво бредёт к подстилке и снова ложится, вытянув руки.

— Пива хочешь? — спрашивает он, не глядя на женщину.

Она не отвечает. Мужчина выжидает минуту, потом, не поднимаясь, вытягивает из ведра очередную банку «Будвайзера» и трясёт мокрой ладонью. Капли воды попадают на обнажённую спину женщины. Она вздрагивает, смотрит на спутника сквозь непроницаемо-чёрные очки. Тот не замечает её взгляда или делает вид, что не замечает. Он занят — жадно пьёт из банки. По небритой щеке течёт пенящаяся струйка.

Женщина поднимается.

— Куда пошла? — лениво спрашивает мужчина, но похоже, что ответ его не интересует. Он спросил просто так, потому что идти здесь некуда. — Не знаешь, какой сегодня день?

— Среда, — отвечает женщина. — Или четверг. Четверг. Среда была вчера.

Она берет зонтик, но не открывает его, а идёт к морю. Туда, где ещё не стёрлись следы широких велосипедных шин. Садится у воды и смотрит перед собой.

Потом медленно начинает выводить на песке буквы. Но накатывающая волна стирает их раньше, чем женщина успевает дописать слово.

Место действия — Новая Англия. Заросшие соснами берега озера, напоминающие почему-то про Стивена Кинга. Недавно прошёл сильный снегопад, и растопыренные хвойные лапы украшены белыми шапками. Очень тихо.

На тёмно-коричневой скамье, вылезающей из сугроба футах в двадцати от берега, сидит человек в чёрном пальто из лайковой кожи с шалевым меховым воротником. Он курит длинную толстую сигару, внимательно следя, чтобы пепел, достигший уже двух дюймов, не упал. Табачный дым пробивается через длинные седые усы, поднимается к нависшей над скамьёй сосновой ветке и растекается под снежным сводом.

У воды стоит второй человек, в клетчатой куртке с откинутым капюшоном. Он вглядывается в противоположный берег озера.

— Скажи, здесь классно, — говорит он, не оборачиваясь. — Как дома. Особенно сейчас, со снегом. Помнишь книжку про Васька Трубачева? У них на озере была пещера в снегу, они там ворону в котелке варили. Давай тоже пещеру выроем.

— Давай, — соглашается сидящий. — Не возражаю.

Наступает молчание. Человек на берегу нагибается, потом бросает снежок в ближайшую сосну. На жёлто-коричневой коре появляется белое пятно.

— Ты Марии дозвонился? — спрашивает человек на скамье.

— Угу. Ещё вчера.

— Она визу получила?

— Получила. Но она же под подпиской. Теперь следователь не разрешает. Говорит — не раньше чем через два месяца.

— Суки.

— Суки.

Снова молчат. Тот, что в куртке, поворачивается и идёт к меченой белым сосне, глядя вверх по стволу. Под чёрными туфлями хрустит снег.

— Не подходи к белке, — советует сидящий. — А то она подумает, что ты — дерево.

— Перестань. Я же просил.

— Ладно, ладно. Извини.

— Нет, не извини. Просто об этом мы никогда не разговариваем. Ты понял меня?

— Понял, понял.

Пепел всё же падает рядом со скамейкой. Усатый досадливо морщится.

Вот они сидят рядом. Тот, что в куртке, откинулся на спинку, растянув руки в стороны, закрыл глаза.

— Я же тебе говорил, чтобы ты сапоги надел, — бурчит усатый. — Посмотри, туфли совсем мокрые.

— Ну и хрен с ними.

Долго молчат.

Потом Ларри негромко произносит:

— Ты понимаешь, что в Россию мы теперь четыре года точно не приедем? Это в лучшем случае. А то и все восемь.

Платон резко выпрямляется. Он смотрит на Ларри с удивлением и искренним непониманием.

— С ума сошёл? Какие четыре года?!

— Я сказал — восемь.

— Да не восемь и не четыре! У меня есть классная идея! Всё уже продумано. Ты не помнишь, когда здесь, в Штатах, выборы президента?

Настоящая Маккой?

Гештальт (от немецкого «Gestalt» — образ, форма) — функциональная структура, которая по присущим ей законам упорядочивает многообразие отдельных явлений. Термин предложен гештальтпсихологией, но в дальнейшем был распространён на область физических, физиологических, социальных и др. явлений.

Можно?

Ещё одна вещь, мистер Маккой… Дженни не хотела, чтобы я сейчас это обсуждал, она