«Пропустил». Что, если этаж, на котором припаркован соньер, находится ниже? Тьма под ногами казалась бездонной – тысяча футов до пола, не меньше, а на голограмме Просперо машина поблескивала в… пятистах футов, наверное?

Сердце бешено забилось. Молодой мужчина оттолкнулся подальше от стены и оглядел хрустальные панели. Большинство из них источало жалкие остатки потухающего рыжего мерцания, однако верхние уже посеребрила своими лучами Земля. Нигде ни единой мембраны. «Почему я не взял фонарь? Думал, Харману он нужнее, а теперь не могу найти треклятый выход».

Лоб покрыла холодная испарина; к горлу подступил огромный ком. «Спокойно, без паники. Некогда бояться». Пользуясь свободными конечностями, словно отдаленным подобием ласт, кузен Ады отплыл еще дальше и перевернулся на спину, как опытный пловец, который захотел полюбоваться звездами.

Вот он!

Полусотней футов выше по стене. Знакомый белый квадрат на затуманенной панели.

Едва заметное притяжение все же начало увлекать мужчину вниз, в кромешный мрак, полный водорослей и мумий. Даэман ловко вывернулся, прижал трубу подбородком к груди, чтобы освободить обе руки, и отчаянно погреб брассом к оставленной площадке. Если он потеряет высоту сейчас, то не скоро найдет в себе силы вернуться обратно.

Наконец обитатель Парижского Кратера достиг платформы, перехватил обломок трубы под мышку и устремился ввысь. Навык приучил его столь метко рассчитывать движения, что путешественник замер точно напротив вожделенной белой метки. «Слава тебе, господи», – выдохнул он, обливаясь потом. Правая ладонь прошла сквозь мембрану, будто прорвала немного липкую газовую ткань.

Из темной ниши наверху метнулась какая-то тень. Неестественно долгие конечности, серебристые блики от земных лучей на хищных зубах…

– Нет! – только и успел прохрипеть Даэман.

Калибан сграбастал его руками, обвил ногами, а челюсти жадно защелкали у горла жертвы. Мужчина выставил вперед правую руку, защищая шею. Острые зубы пронзили плоть и сомкнулись на кости. Противники плотно сплелись и, нанося жестокие удары, упали вниз, на ближайшую платформу. Вокруг разлетались брызги крови, осколки стекла, обломки дерева и пластика. Человек и нечисть боролись во тьме, среди столиков и серых мумий с белыми очами.

Манмут первым заметил изменения в небе, в воде и на суше вокруг Трои. Видимо, маленький европеец был единственным, кто чего-то ожидал… Правда, не того, что предстало взору.

– Ну, как там? – не утерпел Орфу.

– Ах ты… – ахнул знаток сонетов.

На высоте многих тысяч футов над Илионом в облаках завертелась огромная сфера. Другая такая же, радиусом в сотни метров, внезапно явилась посреди поля брани, между городской стеной и курганом амазонки Мирины. Моравек стремительно развернулся: третий шар вынырнул из ниоткуда прямо над ахейским лагерем. Четвертый возник над морем, сразу же отрезав черным кораблям пути к отступлению. Пятый закружился чуть севернее Трои. Шестой – южнее.

– Что видишь-то? – повторил иониец.

– Ух ты… – ухнул бывший капитан.

Поверхность таинственных сфер засияла всеми цветами радуги, покрылась живыми фрактальными узорами – и вдруг в каждой из них показались множественные изображения Олимпа. С разного расстояния и под разными углами, в различном окружении, все они являли один и тот же марсианский вулкан под тем же марсианским небосклоном. Один из шаров опустился в долину, где инопланетный грунт почти слился с почвой Илиона. Другая гигантская сфера на западе расширила свои пределы и погрузилась в воду, так что волны марсианского океана заплескались вровень с волнами Средиземного моря, равнодушно перекатываясь туда-сюда между двумя мирами. Ахейцы попытались убрать паруса, гребцы побросали весла, однако их остроносые корабли продолжало неумолимо затягивать в чуждый круг, оказавшийся на деле порталом, за которым возвышались ледяные склоны Олимпа. Теперь, куда бы Манмут ни посмотрел, он повсюду натыкался на вулканы-близнецы.

– Да что происходит?! – взмолился краб.

– Ох ты… – охнул знаток Шекспира.

Дюжины черных летающих объектов вырвались из порталов на небесах, над морем, даже из-под полукруглой арки, торчащей из земли почти в ста метрах от Ахилла, Гектора и их товарищей. Европеец пригляделся. Машины смахивали на гигантских шершней, слегка сплюснутых и заостренных к носу, с пульсирующими моторами по бокам, на брюхе и на корме; рядом с выпуклыми кабинками из непроницаемого стекла щетинились коммуникационные антенны, со всех сторон торчало какое-либо оружие – снаряды, ружья, бомбы, излучатели…

М-да, если это колесницы последнего поколения, значит, божественные технологии развиваются чересчур быстро.

– Манмут! – взревел иониец.

– А? Прости, дружище.

И моравек с горем пополам, чуть ли не заикаясь, описал неразбериху в небе, на воде и на суше.

– Ясно, – подытожил Орфу. – Что делают Гектор, Ахиллес и остальные? Бегут, наверное?

– Некоторые – да. Но большинство ахейцев и троянцев устремились прямо в ближайший портал.

– В портал?!

Европеец даже не подозревал, что его друг способен так изумляться.

– Ага. Приамид с быстроногим рванули первыми: вскричали, потрясли копьями, подняли щиты – и вперед. Полагаю, парни увидели Олимп, смекнули, что к чему, ну и… перешли в наступление.

– То есть напали на вулкан? – переспросил иониец еще более ошарашенным тоном.

– Угу. На обиталище богов. – Манмут и сам оцепенел от увиденного. – Ой, мамочки!

– «Ой, мамочки»? Что значит «Ой, мамочки»?

– Там, позади… – пролепетал моравек. – Дюжины греческих судов заплыли в круг…

– Ну, это ты уже…

– Да, но теперь их там сотни!

– И все греческие?

– Не-а. МЗЧ.

– Маленькие зеленые человечки? – Орфу звучал, будто собранная дилетантом и к тому же поломанная машинка для воспроизведения голоса. Казалось, он заговорил впервые в жизни.

– Тысячи МЗЧ, – простонал европеец. – На сотнях кораблей.

– Старые знакомые фелюги?

– И еще крупные баржи, навроде тех, что попадались нам по пути. Потом большие корабли, мелкие парусники… Главное, все они, вместе с ахейцами, плывут в одну сторону. К Олимпу.

– Это еще зачем? С какой радости зеленым человечкам сдалась ледяная гора?

– Нашел кого спросить! – огрызнулся Манмут. – Я-то тут… Ну и ну!

– Ну и ну?

– Небо исчертили какие-то огоньки. Похоже на метеоритный дождь.

– Бессмертные возобновили бомбежку?

– Не знаю.