Ее комната была заметно меньше, чем спальня Кья в Сиэтле, и куда как чище, очень аккуратная и разумно организованная. То же касалось и самой Мицуко; косая, медного цвета полоска, вытравленная в ее черной челке, казалась нарисованной по линейке, крепкие, на двойной подошве кроссовки сверкали чистотой. Ей было тринадцать, на год меньше, чем самой Кья.
Мицуко познакомила гостью со своим отцом. Мистер Мимура, в белой рубашке с короткими рукавами и при галстуке, руководил тремя мужчинами в синих комбинезонах и белых перчатках, которые энергично и целеустремленно наводили в ресторане чистоту. Он кивнул, сверкнул широкой улыбкой, сказал что-то по-японски и тут же вернулся к исполнению своих руководящих обязанностей. По дороге на второй этаж Мицуко, почти не знавшая английского, сказала, что она сказала отцу, что Кья здесь по программе культурного обмена, краткое посещение страны с проживанием в семье, как-то там связанное со школьными делами.
У нее на стене висел точно такой же постер, снимок с обложки оригинального, «сучье-супного», альбома.
Сбегав вниз, Мицуко принесла чайник чаю и пластиковую коробку с отделениями, где лежал калифорнийский рулет и всякая другая, менее знакомая, еда. Обрадовавшись рулету, Кья съела все, за исключением одной какой-то штуки с липкой оранжевой икрой морского ежа сверху. Мицуко похвалила ее за умение обращаться с палочками. Кья сказала, что у них в Сиэтле часто пользуются палочками.
Теперь они обе получали перевод от компьютеров через беспроводные наушники. Перевод шел почти без накладок, кроме тех случаев, когда Мицуко использовала очень уж новый японский сленг или вставляла английские слова, не зная толком, как они произносятся.
Кья все хотела расспросить ее про Реза и идору, но не находила случая, и разговор шел о каких-то других, не слишком важных вещах. Затем Кья уснула, уснула как была, сидя по-турецки на полу, и Мицуко, надо понимать, как-то сумела перекатить ее на маленький жесткий матрасик, где Кья и обнаружила себя три часа спустя, когда проснулась.
В узкое окошко сочился серебристый пасмурный свет.
Мицуко вошла в комнату с новым чайником и сказала что-то по-японски. Кья пошарила вокруг, нашла свой наушник и прицепила его к уху.
— Ты, наверное, очень устала, — перевел наушник, а затем Мицуко сказала, что договорилась и не пойдет сегодня в школу, чтобы побыть с Кья.
Они пили почти бесцветный чай из маленьких пупырчатых керамических чашечек. Мицуко рассказала, что их в семье четверо: мать, отец, она сама и Масахико, ее старший брат. Мать сейчас в Киото, гостит у родственников. Потом Мицуко сказала, что Киото — очень красивый город и Кья непременно должна его посмотреть.
— Я тут не на экскурсии, а по поручению нашего отделения, — сказала Кья. — Мне нужно кое-что выяснить.
— Я понимаю, — кивнула Мицуко.
— Так это правда? Рез действительно хочет жениться на этом программном агенте?
— Я всего лишь социальный секретарь, — смутилась Мицуко. — Тебе лучше поговорить об этом с Хироми Огава.
— А кто это?
— Хироми — президент нашего отделения.
— Хорошо, — согласилась Кья. — А когда я смогу с ней увидеться?
— Мы решили, что для проведения этой дискуссии нужно возвести специальный сайт. Скоро он будет готов.
Мицуко явно чувствовала себя не в своей тарелке.
— А твой брат, он чем занимается? — сменила тему Кья. — Сколько ему лет?
— Масахико уже семнадцать, — повеселела Мицуко. — Он у нас патологический-технофетишист-с- дефицитом-общения. — Заключительная цепочка слов прозвучала почти слитно, первый признак того, что липс-переводчик работает на крайнем пределе своих возможностей. У Кья мелькнула на мгновение мысль прогнать хитрое японское понятие через «Сэндбендерса», чья переводящая программа автоматически обновлялась при каждом подключении к сети.
— Кто-кто?
— Отаку, — сказала Мицуко, и липе снова пробубнил свою тарабарщину.
— А, — кивнула Кья. — У нас такие тоже есть. Мы даже называем их тем же самым словом.
— Я думаю, — сказала Мицуко, — в Америке они не совсем такие.
— А чем не такие? — удивилась Кья. — Ведь это все мальчиковые забавы, верно? В моей последней школе была куча этих самых отаку, так они торчали на пластиковых анимированных девицах, военных имитациях и прочей дребедени. Классические специалисты по никому не нужной дребедени.
— Все похоже, — кивнула Мицуко, — но вот ты говоришь, они ходят в школу. А наши — не ходят. Ребята получают онлайновое образование, и это плохо, потому что они всегда находят способ сжульничать. Потом, на заключительном тестировании, они попадаются и пролетают, но им это по фонарю. Это серьезная социальная проблема.
— Так твой брат, он что, тоже из этих?
— Да, — сказала Мицуко. — Он живет в Крепости.
— А что это такое?
— Мультиюзерный домен. Эта штука засасывает, как наркотик. У Масахико тут своя комната. Он почти из нее не выходит. Или спит, или торчит в этой своей Крепости. Да и когда спит, тоже, наверное, там.
Чтобы хоть как-то подготовиться к назначенной на полдень встрече, Кья попробовала хоть что-то разузнать о Хироми Огава, но результаты оказались довольно туманными. Семнадцатилетняя (того же возраста, что и Сона Роса) Хироми вступила в клуб пять с лишним лет назад. Она обладала излишней полнотой (об этом не говорилось прямо — так, неопределенные намеки на общем для девочек всех цивилизаций коде) и имела склонность к усложненной графике. Но все попытки Кья выведать что-либо более существенное разбивались о неколебимую преданность Мицуко своему отделению, на ее понимание себя как подчиненной, а Хироми — как руководительницы.
Судя по всему, клубная политика (Кья ее терпеть ненавидела) могла оказаться здесь весьма серьезной проблемой.
Мицуко достала из шкафчика компьютер — одну из этих корейских штук, похожих на плоский пакет белой студенистой массы, в которой болтается куча разноцветных червяков. Кья расстегнула свою сумку и вытащила из нее «Сэндбендерса».
— А что это? — заинтересовалась Мицуко.
— Мой компьютер.
— О-о! — почтительно протянула Мицуко. — А кто такие делает? «Харли-Дэвидсон», да?
— «Сэндбендерс», — улыбнулась Кья, доставая из сумки наглазники и перчатки. — Это коммуна такая на Орегонском побережье. Они все делают, и компьютеры, и софтвер.
— Так он что, американский?
— Конечно.
— Вот здорово! — восхитилась Мицуко. — А я и не знала, что американцы делают компьютеры.
Кья аккуратно, не торопясь, надела серебристые наперстки, обкрутила запястья ремешками и взглянула на Мицуко.
— Ну так что, познакомишь меня с вашими? Мицуко нервно хихикнула.
13. Постижение личности
Ямадзаки позвонил чуть до полудня.
