Эгинин лежала на кровати, повернув поднятые руки ладонями вверх и растопырив пальцы. Светло- голубые юбки были веером раскинуты поверх ног, и она старалась не шевелиться, чтобы не помять узкие складки плиссе. Судя по тому, как платья стесняют движения, они – выдумка Темного Повелителя. Лежа на спине, Эгинин рассматривала свои ногти – слишком длинные, теперь и за трос не возьмешься, наверняка обломаешь. Нельзя сказать, чтобы последние несколько лет она самолично бралась за такелаж, но хороший капитан должен быть всегда к этому готов, должен при необходимости уметь сам справиться с работой матроса.

– ...совершенная глупость! – рычал Байл, тыча кочергой в поленья, пылавшие в камине. – Направь меня удача, «Морской ястреб» способен идти круче к ветру и быстрее, чем любой когда-либо построенный шончанский корабль. К тому же впереди были шквалы, и... – Она почти не прислушивалась, поняв только, что он перестал ворчать насчет комнаты и вернулся к старому спору. Комната, обшитая темными панелями, была в «Страннице» не самой лучшей, однако вполне удовлетворяла запросу. Не считая вида из окна – два окна выходили на двор конюшни. Капитан Зеленых по рангу был практически равен генералу знамени, но здесь большинство тех, кого она превосходила званием, были адъютантами или секретарями старших офицеров Непобедимой Армии. Как в сухопутной армии, так и на флоте принадлежность к Высокородным дает мало преимуществ, если только ты не относишься к числу Верховных.

Ногти ее мизинцев блестели лаком цвета морской волны. Эгинин всегда надеялась возвыситься, а со временем, возможно, стать и Капитаном Золотых, командовать флотами, как ее мать. Девочкой она даже мечтала именоваться Дланью Императрицы на Море и, подобно матери, стоять по левую руку от Хрустального Трона, быть со’джин самой Императрицы, да живет она вечно, иметь позволение говорить непосредственно с ней. У молодых женщин бывают глупые мечты. И она признавалась себе, что, когда ее выбрали в число Предвестников, она подумывала, не обретет ли новое имя. Не то чтобы надеялась на это – слишком высоко занесли бы ее надежды, – однако всем было известно, что возвращение украденных земель означало бы и новые добавления к числу Высокородных. Теперь она – Капитан Зеленых, на десять лет раньше, чем смела надеяться на это звание, и стоит на склоне той крутой горы, что возносится к облакам, к величественному шпилю Императрицы, да живет она вечно.

Однако Эгинин сомневалась, что ей дадут под командование один из огромных кораблей, тем более эскадру. Сюрот заявила, что приняла ее рассказ, но коли так, почему Эгинин оставили на Канторине? Почему, когда наконец пришли распоряжения, ее направили сюда, а не на корабль? Конечно, здесь найдется дело даже для Капитана Зеленых. Возможно, поэтому. Возможно, сыграло свою роль то, что ее приблизила к себе Сюрот, хотя в приказах говорилось лишь, что ей предписано отбыть при первой же возможности в Эбу Дар и ждать дальнейших указаний. Может быть. Верховные могли говорить с более низкими по рангу Высокородными и без посредничества Глашатая, но Эгинин казалось, будто Сюрот забыла о ней сразу же, как объявила о награде и отпустила. Что могло означать также, что Сюрот ее в чем-то подозревает. Все эти рассуждения можно повторять до бесконечности. В любом случае скорее она проживет, питаясь забортной водой, чем тот Взыскующий откажется от своих подозрений. Кроме подозрений, у него ничего нет, иначе Эгинин давно оказалась бы в темнице, однако если Взыскующий тоже здесь, в городе, он наверняка следит за ней, ожидая оплошности. Теперь он не может и капли ее крови пролить, однако Взыскующие наловчились обходить столь малые помехи. Но если он только следит, так и пусть следит, пока глаза не выпадут. Теперь у нее под ногами устойчивая палуба, и сходить с нее она будет с превеликой осторожностью. Пусть звание Капитана Золотых теперь недостижимо, однако почетно уйти в отставку и Капитаном Зеленых.

– Ну? – спросил Байл. – Что скажешь?

Крупный, крепкий и сильный мужчина, того типа, которому Эгинин всегда благоволила, Байл стоял возле ее кровати в рубашке, с хмурой миной на лице, уперев кулаки в бедра. Вовсе не такую позу следует принимать со’джин со своей хозяйкой. Вздохнув, Эгинин уронила руки на живот. Байл никогда не научится тому, как должен вести себя со’джин. Он принимал все за шутку, за игру, словно что-то невзаправдашнее. Иногда он говорил даже, что хочет быть ее Голосом, ее Глашатаем, сколько она ни твердила, что она не Верховная Высокородная. Однажды она велела его высечь, а после он отказывался спать с ней в одной кровати, пока она не извинится. Извинится!

Она мысленно торопливо пробежалась по услышанному вполуха из его ворчания. Да, все тот же спор, все те же доводы. Ничего нового. Перебросив ноги через край кровати, она села и начала на пальцах отмечать свои доводы. Она проделывала это так часто, что могла бы отбарабанить их наизусть.

– Попытайся ты бежать, дамани на другом корабле обломала бы твои мачты, как прутики. Это была не случайная остановка, Байл, и тебе это известно. Первый их оклик – они требовали ответить, не называется ли твой корабль «Морским ястребом». Заставив тебя повернуть круче к ветру и заявив, что мы направляемся в Канторин с даром для Императрицы, да живет она вечно, я развеяла их подозрения. Любое другое действие – любое! – и нас бы заковали в цепи, посадили под замок и продали сразу, как только пришли в Канторин. Сомневаюсь, что нам бы настолько повезло, чтобы вместо этого нас ждала встреча с палачом. – Она выставила большой палец. – И последнее – если бы ты сохранил спокойствие, как я тебе сказала, тебя бы и с торгов не продавали. Ты мне очень дорого обошелся!

Видимо, некоторые женщины в Канторине тоже питали слабость к этому типу мужчин, и Домон не оставил их равнодушными. И цену они подняли непомерную.

Упрямец набычился и недовольно почесал свою короткую бородку.

– И все равно я уверен, что мы могли бы сбросить все за борт, – пробурчал он. – У того Взыскующего нет никаких доказательств, что было у меня на борту.

– Взыскующим не нужны доказательства, – сказала Эгинин, передразнивая его выговор. – Взыскующие добывают доказательства, причем весьма болезненным способом. Болезненным для других. – Если он вынужденно заговорил о том, о чем так долго молчал, может, разговор близок к концу. – Во всяком случае, Байл, ты уже сам признал – нет ничего плохого в том, что этот ошейник и браслеты оказались у Сюрот. Их нельзя на него надеть, если только не подобраться совсем близко, и я ничего не слышала о том, чтобы кто-то пытался или намеревался так сделать. – Она воздержалась от замечания, что даже если кто- то и подберется, это не важно. Байл не слишком хорошо знал даже варианты Пророчеств, известные по эту сторону Мирового Моря, но был тверд как кремень в том убеждении, что ни в одном из них не упоминалось, что Дракон Возрожденный должен преклонить колени перед Хрустальным Троном. Последнее могло бы послужить доказательством, для чего нужен тот мужской ай’дам, но Байл никогда этого не поймет. – Что сделано, то сделано, Байл. Если Свет осияет нас, мы проживем долго, служа Империи. Кстати, говоришь, ты знаешь город? Что тут есть интересного, что стоит посмотреть? Куда сходить?

– Здесь всегда бывают какие-нибудь праздники, – медленно и скупо промолвил Байл. Он не любил отказываться от спора, сколь бы напрасным тот ни был. – Некоторые тебе понравятся. А некоторые нет. Ты... придирчива. – Что он хотел этим сказать? Вдруг Байл ухмыльнулся: – Мы могли бы найти Мудрую Женщину. Тут они выслушивают брачные клятвы. – Он провел ладонью по выбритой стороне головы, закатил глаза, словно пытаясь увидеть свою макушку. – Конечно, если припомнить твои лекции о «правах и привилегиях» моей должности, со’джин может жениться только на со’джин, так что сначала тебе нужно освободить меня. Направь меня удача, у тебя еще нет и пяди обещанных поместий. Я могу заняться старой доброй торговлей и очень скоро подарю тебе поместье.

Эгинин изумленно раскрыла рот. А это уже совсем не похоже на старые споры. Нечто совершенно новенькое. Эгинин всегда гордилась своей уравновешенностью. На командный мостик она поднялась благодаря своему умению и смелости, прошла через многие битвы, штормы и кораблекрушения. Но в этот момент почувствовала себя вдруг отправившейся в первое плавание «рыбешкой», глядящей с верхотуры главной мачты в ужасе и ошеломлении на то, как весь мир качается вокруг, ожидая неминуемого падения в море.

– Это не так просто, – сказала Эгинин, поднявшись на ноги так резко, что он сделал шаг назад. Свет свидетель, как она ненавидит этот свой срывающийся голос. – Вольная требует от меня обеспечить тебя, чтобы ты мог жить свободным человеком, ни в чем не нуждаясь. – О Свет! Эти слова, что она произносит, ничуть не лучше срывающегося голоса. Она представила себя на палубе. Это немного помогло. – В твоем случае, думаю, это значит, что нужно купить тебе корабль, – сказала она более-менее спокойным голосом, –

Вы читаете Сердце зимы
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату