теперь... Теперь...

Слабый шорох сухой листвы заставил ее приподнять голову. Майгдин увидела среди деревьев смутный силуэт. Леди Фэйли возвращается к себе в палатку. Приятная молодая женщина, добросердечная и учтивая. Из какой бы семьи ни происходил ее муж, она определенно знатного рода. Но молода. И неопытна. Этим можно воспользоваться.

Майгдин опустила голову на свернутый плащ, заменявший подушку. О Свет, что она тут делает? Поступить на службу в горничные! Нет! Она должна держаться. Она еще может найти в себе силы. Может – если поищет в глубине. Майгдин затаила дыхание, уловив приближающиеся шаги.

Рядом с ней на колени опустился Талланвор. Он был без рубашки, лунный свет блестел на мускулистой груди. Лицо скрывали тени. Легкий ветерок шевельнул его волосы.

– Что за безумие? – тихо спросил он. – Поступить на службу? Что ты задумала? И не говори мне о новой жизни. Это все ерунда. Я этому не верю. Никто не верит.

Она попыталась отвернуться, но он положил ладонь ей на плечо. Чтобы удержать ее, он не прилагал никаких усилий, но она замерла, точно осаженная лошадь. О Свет, только бы не задрожать! Свет не прислушался к ней, но ей удалось совладать с голосом, и она ровным тоном произнесла:

– Если ты еще не заметил, я иду своим путем. Лучше быть горничной при леди, чем прислугой в таверне. Тебя никто не держит. Если служба тебя не устраивает, ступай куда хочешь.

– Отрекшись от трона, ты не лишилась ни ума, ни гордости, – пробормотал Талланвор. Чтоб Лини сгореть, разболтала ведь! – А коли не так, не позавидую, когда до тебя доберется Лини. – Он смеет насмехаться над ней! Да-да, он же смеется! – Она хочет перемолвиться словечком с Майгдин и, подозреваю, не будет столь обходительна с Майгдин, как была с Моргейз.

В гневе она села, отбросив его руку.

– Ты что, ослеп? Или вдобавок оглох? У Возрожденного Дракона есть планы на Илэйн! Свет, мне бы не понравилось, даже если б он только имя ее знал! Талланвор, наверняка не просто случай привел меня к одному из его приспешников. Не просто случай!

– Чтоб мне сгореть, знал же, что так будет. Надеялся, что ошибался, но... – Он говорил, как и она, сердито. У него нет никакого права сердиться! – Илэйн – в Белой Башне, ей ничто не грозит. И Амерлин не подпустит ее к мужчине, способному направлять Силу, даже если это Возрожденный Дракон. Тем более, если это он! А Майгдин Дорлайн ничего не может поделать ни с Престолом Амерлин, ни с Возрожденным Драконом, ни со Львиным Троном. Она только одного добьется – ей шею свернут либо горло перережут! Или же...

– У Майгдин Дорлайн есть глаза! – перебила она, отчасти чтобы прервать жуткое перечисление. – И уши! И она может!.. – В досаде Моргейз умолкла. Действительно, а что она может? Вдруг она сообразила, что сидит в тонкой сорочке, и поспешно набросила на плечи одеяло. Ночь и в самом деле вроде стала прохладнее. Или же мурашки по коже из-за того, что на нее смотрит Талланвор? От этой мысли на щеках вспыхнул румянец; будем надеяться, Талланвору этого не видно. К счастью, стыд добавил запальчивости в ее голос. Она же не девочка, чтобы заливаться краской потому, что на нее мужчина смотрит! – Я сделаю, что смогу. Если мне выпадет случай что-то узнать или сделать и тем самым помочь Илэйн, я им непременно воспользуюсь!

– Опасное решение, – отозвался Талланвор. Как бы ей хотелось разглядеть его лицо, скрытое тенью. Конечно, только чтобы увидеть выражение. – Ты же слышала, как он грозился повесить любого, кто косо на него посмотрит. Охотно верю – у него такие глаза. Как у зверя. Как он только отпустил того парня – я думал, он ему глотку порвет! Если он узнает, кто ты такая, кем была... Тебя может выдать Балвер. Он ведь так и не объяснил, почему помог нам бежать из Амадора. Может, надеялся занять высокое положение при королеве Моргейз? А теперь ему прекрасно известно – ничего подобного не предвидится; вдруг он захочет подольститься к новым хозяевам?

– Ты боишься лорда Перрина Златоокого? – с презрением спросила она. Свет, этот человек напугал ее! У него же глаза – волчьи! – Балверу известно достаточно, чтобы держать язык за зубами. Любое слово на нем же и отразится. В конце концов, он ведь со мной пришел. А если ты боишься, уезжай!

– Вечно ты кидаешь мне в лицо эти слова, – вздохнул Талланвор, садясь на корточки. Она не видела его глаз. – Уезжай, уезжай. Когда-то жил солдат, который любил королеву, любил издалека, зная, что любовь его безнадежна, что он никогда и заговорить-то с ней не сможет. Теперь королевы нет, осталась только женщина, и я обрел надежду. Чтоб ей сгореть, этой надежде! Если ты хочешь, чтоб я ушел, Майгдин, так и скажи. Одно-единственное слово. «Уходи!» Одно-единственное.

Она открыла рот. Одно слово, подумала она. О Свет, только одно слово! Почему я не могу его произнести? О Свет, ну пожалуйста! И второй раз за сегодняшнюю ночь Свет не услышал ее мольбы. Она сидела, завернувшись в одеяла, а лицу становилось все горячее и горячее.

Если Талланвор усмехнется, она его ножом ударит. Если засмеется или еще как-то выкажет свою победу... Вместо этого он наклонился и нежно поцеловал ее. Она издала горлом какой-то звук, не в силах пошевелиться. Круглыми глазами она смотрела, как Талланвор встает. Его фигура неясно вырисовывалась в лунном сиянии. Она королева – была королевой, – привыкшей повелевать, принимать тяжелые решения в трудные времена, но сейчас в голове у нее звучал лишь частый-частый стук собственного сердца.

– Если бы ты сказала «уходи», – сказал он, – я бы похоронил свою надежду, но никогда бы не оставил тебя.

Лишь когда Талланвор ушел, Майгдин сумела лечь и натянула на себя одеяла. Она тяжело дышала, будто пробежала без остановки целую милю. Ночь и в самом деле была прохладна; Майгдин даже не дрожала, ее просто трясло от озноба. Талланвор слишком юн. Слишком! И что хуже всего – он прав. Чтоб ему сгореть! Горничная леди не может влиять на события, и если этот убийца с волчьими глазами, прихвостень Возрожденного Дракона, узнает, что в его руках Моргейз Андорская, ею могут воспользоваться против Илэйн. Какая уж тут помощь! Но Талланвор не имел права оказаться правым, когда она хотела, чтоб он был не прав! Нелогичность этой мысли привела ее в ярость. Есть же способ, которым она могла бы воспользоваться! Должен быть!

Где-то в глубине сознания послышался смех. Не можешь забыть, что ты – Моргейз Траканд, с ехидцей заметил внутренний голос, даже отрекшись от трона, королева Моргейз не в силах удержаться, чтобы не поучаствовать в делах сильных мира сего. А ведь сколько уже дров наломала! И не в силах приказать мужчине уйти, потому что только и думает, как сильны его руки, как складываются в улыбку губы...

В ярости она натянула одеяло на голову, стараясь не слышать этого голоса. Дело ведь не в том, что она не может отказаться от власти. А что до Талланвора... Нужно самым решительным образом поставить его на место. На сей раз – непременно! Но... Где теперь его место, если та женщина больше не королева? Она попыталась выбросить Талланвора из головы и не обращать внимания на насмешливый голосок, который все не унимался, – и наконец заснула, ощущая на своем лице прикосновение мужских губ.