казалось, что он слышит голос, оплакивающий гибель женщины, которую поглотила мгла. В этих снах он пытался объясниться с Илэйн, с Авиендой, с Мин, а иногда со всеми тремя сразу, и даже Мин смотрела на него с презрением.

– ...не о чем беспокоиться! – Голос Кадсуане. Часть сна?

Этот голос пугал его; во сне он громко звал Льюса Тэрина, и его зов эхом катился сквозь густой туман, в котором двигались непонятные фигуры, с криками гибли люди и кони, туман, в котором Кадсуане неумолимо преследовала его, а он, задыхаясь, убегал. Аланна пыталась успокоить его, но она и сама боялась Кадсуане – он ощущал ее страх так же сильно, как собственный. Болела голова. И бок – старый шрам горел огнем. Ранд ощущал саидин. Кто-то удерживал саидин. Может, он сам? Он не знал. Он изо всех сил старался проснуться.

– Ты убьешь его! – закричала Мин. – Я не позволю тебе убить его!

Ранд открыл глаза и увидел совсем рядом ее лицо. Она обвивала его голову руками, но смотрела на кого-то стоящего рядом с постелью. Глаза у девушки были красные – она недавно плакала. Да, он лежал в собственной постели, в своей комнате в Солнечном Дворце. Ему был виден тяжелый прямоугольный кроватный столбик, инкрустированный резной костью, обработанной в виде клиньев. Мин, в шелковой кремовой рубашке, лежала поверх льняной простыни, которой он был укрыт до самой шеи, и обнимала его, точно защищая. Явно испуганная Аланна стояла рядом, страх трепетал в глубине ее сознания. Она боялась за него – Ранд был уверен в этом.

– Мне кажется, Мин, он проснулся, – мягко сказала Эмис.

Мин посмотрела на Ранда, и ее обрамленное темными локонами лицо осветилось сияющей улыбкой.

Осторожно – из-за сильной слабости – Ранд разомкнул ее руки и сел. Голова закружилась, но он не позволил себе снова лечь, хотя кровать была окружена людьми.

С одной стороны стояла Эмис, по бокам от нее Бера и Кируна. На моложавом лице Эмис ничего не отразилось, но она тряхнула длинными седыми волосами и поправила темную шаль, точно приходя в себя после борьбы. Внешне обе Айз Седай тоже были безмятежны, но это было совершенно определенное спокойствие – спокойствие королевы, готовой сражаться за свой трон, или крестьянки, полной решимости любой ценой отстоять свою ферму. Странно, они не просто находились рядом друг с другом, эти трое впервые на его памяти стояли плечом к плечу – как одна.

С другой стороны постели стояли Самитзу, Айз Седай с серебряными колокольчиками в волосах, и стройная сестра с густыми черными бровями и волосами цвета воронова крыла, придававшими ей несколько диковатый вид, а рядом с ними, уперев кулаки в бедра, Кадсуане. Плечи Самитзу и черноволосой Айз Седай украшали шали с желтой бахромой, лица их застыли, как и у Беры с Кируной, и все же по сравнению с суровой Кадсуане все четверо выглядели почти... робко. Женщины не смотрели друг на друга, они смотрели на мужчин.

В ногах постели стояли Дашива с серебряным мечом и красно-золотым Драконом на воротнике, Флинн и Наришма – с мрачными физиономиями, явно пытаясь не выпустить из-под контроля женщин по обеим сторонам постели. Рядом с ними стоял Джонан Эдли, в черном мундире, почти сплошь расшитом серебром. Саидин переполняла всех четверых мужчин, она, казалось, переливалась через край. Дашива удерживал почти столько же, сколько был способен удержать Ранд. Ранд посмотрел на Эдли, и тот едва заметно кивнул.

Внезапно до Ранда дошло, что под простыней, которая сползла до талии, на нем ничего нет, не считая обмотанной вокруг тела повязки.

– Сколько времени я спал? – спросил он. – Почему я уцелел? – Ранд осторожно дотронулся до повязки. – Кинжал Фейна – из Шадар Логота. Однажды я видел, как он в считанные мгновения убил человека, лишь слегка оцарапав его. Тот человек умер почти сразу, но в ужасных мучениях.

Дашива пробормотал проклятие, помянув Падана Фейна.

Самитзу и остальные Желтые обменялись испуганными взглядами, а Кадсуане просто кивнула, золотые украшения в ее похожих на проволоку седых волосах качнулись.

– Да, Шадар Логот. Это многое объясняет. Благодари Самитзу и мастера Флинна за то, что жив. – Кадсуане даже не взглянула в сторону мужчины с венчиком белоснежных волос, но тот усмехнулся, будто она отвесила ему поклон; еще удивительнее было то, что Желтые кивнули ему. – И Кореле, конечно, – продолжала Кадсуане. – Каждый внес свою лепту. Им удалось даже кое-что, чего, по-моему, не делалось со времен Разлома. – В ее голосе вновь зазвучали суровые нотки. – Если бы не эти трое, ты был бы мертв. Ты еще можешь умереть, если опять начнешь своевольничать. Покой и никакого напряжения, вот что тебе нужно. – Неожиданно в животе у Ранда громко заурчало, и Кадсуане добавила: – Мы смогли влить в тебя лишь немного воды и бульона, пока ты был без сознания. Два дня без пищи – это много для больного человека.

Два дня. Всего два. Он старался не смотреть на Эдли.

– Я встаю, – сказал Ранд.

– Я не позволила им убить тебя, овечий пастух, – сказала Мин с упрямым блеском в глазах, – и не позволю тебе самому ускорить свою смерть.

Она обхватила его за плечи, стремясь удержать.

– Если Кар’а’карн желает встать, – ровным голосом произнесла Эмис, – я велю Нандере привести из коридора Дев. Сомара и Энайла будут просто счастливы оказать ему необходимую помощь.

Уголок ее рта дрогнул в подобии улыбки. В прошлом сама Дева, Эмис прекрасно понимала ситуацию. Ни Кируна, ни Бера не улыбались. Обе сердито смотрели на него, как на законченного идиота.

– Мальчик, – сухо сказала Кадсуане, – я уже насмотрелась на твою голую задницу больше, чем хотелось бы, но если ты жаждешь пощеголять ею перед всеми нами, возможно, кому-то это и доставит удовольствие. Однако если ты грохнешься вниз физиономией, я просто всыплю тебе хорошенько, а потом снова уложу в постель.

Судя по выражению лиц Самитзу и Кореле, они будут счастливы помочь ей.

Наришма и Эдли изумленно уставились на Кадсуане, Флинн одергивал мундир с таким видом, точно спорил с самим собой. Дашива издал резкий смешок.

– Если вы хотите, чтобы мы удалили отсюда женщин... – Он начал подготавливать потоки. Не ограждение, а сложное плетение из Духа и Огня, которое, как подозревал Ранд, способно заставить всех рухнуть прямо на месте, испытывая такую боль, что все мысли о том, чтобы направлять, просто вылетят из головы.

– Нет, – быстро сказал Ранд.

Бера и Кируна подчинятся, если им просто приказать. Что касается Самитзу и Кореле... Если он и вправду обязан им жизнью, если он в долгу перед ними, то, уж конечно, не смеет причинить им боль. Но если Кадсуане вообразила, что нагота помешает ему сделать то, что он хочет, она удивится. Ранд вообще сомневался, что, общаясь так долго с Девами, сохранил скромность. Улыбаясь Мин, он отвел ее руки, отшвырнул простыню и выбрался из постели со стороны Эмис.

Губы Хранительницы Мудрости плотно сжались. По выражению ее лица нетрудно было догадаться, что она и впрямь обдумывает, не позвать ли Дев. Бера бросила на Эмис полный отчаяния, неуверенный взгляд, а Кируна покраснела и поспешно отвернулась. Ранд медленно направился к платяному шкафу. Медленно, потому что вполне допускал, что Кадсуане исполнит свою угрозу, если он будет двигаться быстро.

– Уф! – пробормотала она у него за спиной. – Клянусь, я просто обязана всыпать по заднице этому упрямому мальчишке.

Кто-то заворчал, соглашаясь с ней или просто не одобряя действий Ранда.

– Но миленькая задница, правда? – весело произнес кто-то с мурандийским акцентом. Наверно, Кореле.

Хорошо, что можно спрятать голову в шкаф. Наверное, вопреки предположениям, Девам не удалось полностью лишить его скромности. О Свет! Его лицо пылало, точно печь. Надеясь скрыть, как его шатает, он торопливо натянул одежду. Его меч был прислонен к задней стенке шкафа, пояс обернут вокруг ножен из темной кабаньей шкуры. Ранд прикоснулся к длинной рукоятке, но тут же убрал руку.