Его голова дернулась, хотя, конечно, все это не могло причинить ему серьезного вреда. Над бросился к столу, приговаривая в испуге:

– Да, госпожа. Как прикажете, госпожа.

Когда она отпустила Арнина, тот, не издав ни звука, шатаясь, подошел к Наду и помог ему взвалить на спину тело, словно груду тряпья, и унести его. Да, теперь это всего лишь хлам. Фалион пожалела о своей вспышке – позволять раздражению брать верх нет смысла. Хотя иногда гнев, как ни странно, действовал. После стольких лет это все еще удивляло ее.

– Могидин... Ей это не понравится, – сказала Испан, как только мужчины вышли. Голубые и зеленые бусинки, вплетенные в бесчисленные черные косички, пощелкивали друг о друга, когда она покачивала головой. Все это время Испан оставалась в тени, сидя в углу, огражденная малым стражем, сплетенным так, чтобы она ничего не могла слышать.

Фалион чуть не бросила на нее гневный взгляд, но вовремя удержалась. Будь у нее возможность выбирать, она никогда не стала бы работать вместе с Испан. Испан была Голубой, во всяком случае когда- то. А возможно, и до сих пор. Фалион не считала, что больше не принадлежит к Белой Айя из-за того, что связалась с Черными. Голубые всегда были чересчур пылки и открыто проявляли свои эмоции, когда следовало сохранять бесстрастность. Рианна, еще одна Белая, – вот с ней было бы приятно работать. Хотя эта женщина имела странные, зачастую неверные понятия о том, какую роль в жизни играет логика.

– Могидин позабыла про нас, Испан. Или ты получила от нее весточку? Лично ты? Во всяком случае я убеждена, этого тайника не существует.

– Могидин говорила, что тайник точно есть. – Вначале голос Испан звучал сурово, но быстро потеплел. – Целое хранилище ангриалов, са’ангриалов и тер’ангриалов. Кое-что достанется нам. Собственный ангриал, Фалион! Может, даже са’ангриал. Она обещала.

– Могидин ошиблась. – Фалион наблюдала, как ошеломленная Испан широко распахнула глаза. Избранные всего лишь люди. В свое время Фалион тоже испытала потрясение, усвоив этот урок, но некоторые вопреки всему отказывались признавать очевидную истину. Избранные гораздо сильнее, несравненно больше знают и, очень может быть, уже бессмертны, но, судя по всему, они плели интриги и сражались друг с другом так же безжалостно, как два мурандийца, готовые выцарапать друг другу глаза из- за какого-нибудь одеяла.

Потрясение Испан мгновенно сменилось гневом:

– Есть же и другие, кто ищет их. Не может быть, что все это тоже ошибка. Есть Приверженцы Тьмы, которые тоже ищут; их, должно быть, направили сюда другие Избранные. Если ищут Избранные, как ты можешь говорить, что ничего нет?

Она не понимала. Если, несмотря на все усилия, вещь не удается найти, самое очевидное объяснение состоит в том, что ее просто не существует.

Фалион молча ждала. Испан не тупица, просто ею владеет благоговейный ужас, но Фалион верила в способность людей в конце концов осознавать то, о чем они в глубине души давно догадывались. Просто тех, у кого ленивый ум, приходится подгонять.

Испан принялась вышагивать туда-сюда, метя юбками и хмуро глядя на пыль и старую паутину.

– Здесь смердит! И грязно! – Она вздрогнула, заметив карабкавшегося по стене большого черного таракана. Вокруг нее возникло сияние – поток Силы шлепком раздавил насекомое. Скривившись, Испан вытерла о юбки руки, точно уничтожила таракана ими. У нее был чувствительный желудок, который, к счастью, не подводил, когда она занималась делом. – Я не сообщу о неудаче Избранной, Фалион. Она может заставить нас позавидовать участи Лиандрин, правда?

Фалион даже не вздрогнула. Она прошла в другой конец подвала и налила себе чашку сливового пунша. Сливы были старые, а пунш слишком сладкий, но самое главное, что руки у нее не дрожали. Страх перед Могидин совершенно естественен, но это не означает, что так же естественно поддаваться ему. Может, Могидин вообще умерла. Иначе она, конечно, уже вызвала бы их к себе или снова поймала в Тел’аран’риоде, чтобы они объяснили, почему все еще не выполнили ее приказа. Хотя логика подсказывала Фалион: пока она не увидела тела Могидин, разумнее всего вести себя так, будто та может появиться в любой момент.

– Есть способ избежать этого.

– Какой? Допросить всех Мудрых Женщин в Эбу Дар? Сколько их? Сотня? Или, может, тысяча? Или... Сестры во Дворце Таразин, кажется, могут кое-что знать.

– И не мечтай завладеть са’ангриалом, Испан. Ни в каких дворцах никаких тайных сокровищниц и хранилищ нет. – Фалион говорила холодным, размеренным тоном – тем более размеренным, чем сильнее волновалась Испан. Ей всегда доставляло удовольствие гипнотизировать вверенных ей для обучения послушниц звуками своего голоса. – Почти все Мудрые Женщины – дикарки, и никому из них скорее всего ничего не известно о том, что нас интересует. Нет такой дикарки, которая хранила бы у себя ангриал, а тем более са’ангриал, поэтому мы, сколько бы ни старались, не найдем ни одной из них. Наоборот, согласно всем архивным записям, дикарка, которая даже случайно наткнется на какой-либо предмет, связанный с Силой, постарается избавиться от него как можно скорее из страха навлечь на себя гнев Белой Башни. С другой стороны, женщины, которые были в Белой Башне и покинули ее, такого страха не испытывают. Ты прекрасно знаешь, что, когда их обыскивают перед тем, как отпустить, почти у каждой третьей находят какой-нибудь предмет Силы или что-то, что она считает таковым. Из немногих местных Мудрых наилучшим выбором была Каллей. Отосланная из Башни четыре года назад, она попыталась украсть маленький тер’ангриал. Бесполезная вещь, всего лишь создает образы цветов и шум водопада, и все же предмет, связанный с саидар. И Каллей старалась выведать секреты других послушниц, что в большинстве случаев ей удавалось. Будь в Эбу Дар хоть один- единственный ангриал, не говоря уже о большом хранилище, неужели ты думаешь, что она, проведя здесь четыре года, не выяснила бы, где он находится?

– Я тоже ношу шаль, Фалион, – с необычной для нее резкостью сказала Испан, – и мне все это известно не хуже, чем тебе. Ты сказала, есть способ. Какой?

Не желает думать, напрягать мозги – и все!

– Что обрадовало бы Могидин так же сильно, как хранилище предметов Силы? – Испан все так же непонимающе смотрела на Фалион, постукивая ногой. – Найнив ал’Мира, Испан. Могидин велела нам найти ее, но та каким-то образом ускользнула. Если мы доставим ей Найнив – и заодно эту девчонку Траканд, – она простит нам сотню са’ангриалов. – Что лишний раз со всей очевидностью доказывало, насколько безрассудны могли быть Избранные. Самое лучшее, имея дело с такими несравненно более могущественными, но неспособными совладать со своими порывами людьми, соблюдать крайнюю осторожность. К Испан все это, конечно, не относилось, по крайней мере в отношении могущества.

– Я же говорила, нужно было убить ее, как только она появилась. – Испан сплюнула. Она снова, размахивая руками, ходила взад-вперед; песок скрипел у нее под ногами. – Да-да, я понимаю. Сестры во дворце становятся подозрительными, не стоит привлекать их внимание. Ты не забыла Танчико? И Тир? Там, где появляются эти две девицы, жди неприятностей. Я так считаю: раз мы не можем убить их, нужно держаться подальше от Найнив ал’Мира и Илэйн Траканд. Как можно дальше!

– Успокойся, Испан. Успокойся.

Не важно, что успокаивающий тон Фалион, казалось, лишь еще больше взвинчивал Испан. Фалион была уверена – логика должна преобладать над эмоциями. И она всегда торжествует.

Сидя на перевернутой бочке, стоящей в на редкость прохладном, узком, затененном переулке, он не сводил глаз с дома, расположенного на противоположной стороне оживленной улицы. Неожиданно он осознал, что снова схватился за голову. Она не болела, но временами возникало... какое-то странное ощущение. Чаще всего тогда, когда он думал о том, чего не мог вспомнить.

Трехэтажный дом, покрытый белой штукатуркой, принадлежал ювелирше, у которой – предположительно в гостях – были две подруги. Она познакомилась с ними во время поездки на север несколько лет назад. Этих подруг заметили мельком, лишь когда они прибыли, после этого их никто не видел. Разузнать все это оказалось делом нетрудным, а выяснить, что они Айз Седай, – лишь чуть-чуть