Животные кивнули и стали осторожно, по-львиному, раздирать добычу.

Когда они поели, Степан предложил им побегать, и они стали носиться друг за другом, издавая боевой клич, похожий на детский плач. Вскоре из зарослей на краю села выглянули пять кошачьих голов, а потом Степан и его помощники рысью промчались через проселочную дорогу и нырнули в траву под ближайшей оградой.

– Слушать мой приказ, – сказал вожак. – Одна из вас заляжет на стреме в зарослях огорода и оповестит нас криком, если появятся человек или собака. Вы двое зайдете с одной стороны в курятник, мы с Мусей притаимся с другой. Ваша задача – не спеша, но со страшным ревом бежать прямо в нашу сторону. Потом схватить раненую птицу и удирать с добычей во весь опор. Главное, берегите глаза. Все понятно?

– Так точно! – прошептали кошки и перемахнули через забор.

Кошки пробежали, прижимаясь к полу, по узким дощатым дорожкам огорода и выбежали к стайкам, где хрюкал поросенок. Зарослями рыжей ботвы охотники скользнули к курятнику с металлическими решетками под шиферным навесом. Одна кошка осталась лежать в траве у прохода к сараям. Две умчались на другую сторону, а Степан и Муся тихо проползли в лаз под курятник.

Когда кошки с душераздирающим ревом погнали кур с полок, переполошенные птицы, прыгая друг на друге, сбились в один угол курятника. Поднялось оглушительное кудахтанье, вихрем взвились и посыпались перья, и тут два охотника обрушились на добычу с фланга. Теперь не только перья, но и сами куры ураганом заметались по узкой клетке. Две минуты – и четыре кошки выскользнули из-за стаек, держа в зубах еще бьющихся птиц, и помчались к ограде. Оглушительно залаяли псы, заорали люди, полетели вилы и поленья, но пять воришек мастерски перемахнули двухметровый забор и умчались в заросли за дорогу.

Охота удалась на славу. Вскоре все кошки, выбравшись из камышей, разбрелись по полянке со своим куском свежего мяса, и, невольно урча от удовольствия, жадно принялись за еду. Котенку достался маленький кусочек, но этого вполне хватило, чтобы почувствовать себя поевшим лучше, чем за все предыдущие дни своей жизни.

Кошки уходили с засыпанной перьями полянки и валились отдыхать в зарослях камыша.

День тянулся долго, а они бездельничали, просто лежали и ждали наступления темноты. К середине дня стало тепло, и даже не верилось, что с утра шел снег. Где-то в стороне все так же равномерно погромыхивал фронт. Неподалеку была вырыта канавка для орошения поля. Кошки ходили туда пить и одна за другой сменялись над ручьем. Из-за тревоги отдых не получался, и мечтавшим о нем зверям стало казаться, что они теряют время. Вечером охотники совершили еще один рейд в село. Когда они были там, до зарослей камышей донеслись два ружейных выстрела, и все звери переполошились. Однако все обошлось и охотники вернулись невредимыми. Но только с тремя птичками. Кошки перекусили еще раз и продолжили дожидаться темноты.

– Мы продолжаем прямую трансляцию казни военного преступника, исполнителя чудовищной политической диверсии. Напомним, что террористическая акция была произведена вчера на рассвете шестнадцатилетним диверсантом, долгое время скрывавшемся под личиной юдолянского школьника. По сообщениям пресс-службы правительственной комиссии, в настоящий момент проводятся экстренные мероприятия по задержанию организаторов беспрецедентной подрывной акции. Пока что следствие располагает…

Тариэл щурился от дневного света. По команде офицера он скованной походкой медленно двинулся по рее. Он не прислушивался к словам приговора и не смотрел на собравшуюся вокруг карьера толпу. Он просто брел к своей последней цели.

Он еще не дошел до самого края, когда раскаленный прут хлестнул его под колено. Слабый хлопок, ноги Тариэла подкосились, ветер засвистел у него в ушах, и он с чудовищной силой ударился о поверхность воды. Миллионы пляшущих пузырьков скользнули за ним в бездну, потом отстали и ринулись обратно наверх. А свинцовые браслеты потащили Тариэла в темные глубины затопленного карьера.

Он проваливался долго-долго, пока тьма, наконец, не поглотила его целиком.

Тьма. Только маленькая-маленькая бледная дырочка в самом центре воронки. Давление стало таким сильным, что кровь хлынула из ноздрей Тариэла и заклубилась, растворяясь в воде, словно чернила. Наконец он приземлился на острые камни, устилающие покатое дно, и покатился по уступам вниз.

Вдруг на месте дырочки, светившейся там, появилось бледное озерцо, которое тянуло утопленника к себе. Тариэл, медленно двигался по дну оврага и с удивлением наблюдал, как глубинная линза становится все больше и больше. Казалось, озерцо живое. Наконец оно поглотило связанного юношу и неспешно сомкнулось, как гигантский кошачий глаз.

Давление почти пропало и стало легко, как в невесомости. Нечто мягкое заколосилось вокруг, щекоча кисти рук и шею.

– Ты слышишь меня, человек? – спросил ласковый женский голос.

– Кто ты? – удивился Тариэл.

– Не смотри на меня, – вместо ответа сказала таинственная собеседница.

– Я умер?

– Ты существуешь.

– Но кто ты?

– Меня зовут Рату. Я царица-привратница бездны – той, что снизу и наверху.

– Почему я не могу смотреть на тебя?

– Смотри.

Тариэл открыл глаза. Во тьме, среди мохнатых извивающихся водорослей, медленно перебирал щупальцами силуэт осьминога.

– Как я могу разговаривать с тобой? – спросил Тариэл.

– Мы говорим только в мыслях. Я читаю твои и подсказываю свои тебе, – ответило чудовище тихим мелодичным голосом. – А теперь следуй за мной. Я провожу тебя к берегу, на поверхность.

– Но я не могу, – не размыкая зашитых уст, посетовал Тариэл. – Я связан.

– Я помогу тебе.

Щупальца со скользкими присосками обвили юношу, поволокли по дну, и Тариэл быстро заскользил по приятным мохнатым водорослям. Поднимая его со дна, Рату спросила:

– Ты можешь плыть на спине?

– Да.

Сквозь водную рябь замерцал неяркий свет. Еще мгновение – и юноша оказался на поверхности. Только теперь горькая вода ударила ему в нос, и он понял, что наглотался. Стал откашливаться и судорожно дышать через зашитый рот. Наконец он немного пришел в себя и лег на спину. Все это время щупальца поддерживали его из-под воды, и когда он расслабился, глядя в вечернее небо, они медленно повлекли его на берег.

Дивное озеро, по которому плыл Тариэл, было окаймлено лесистыми горами и скалами с заснеженными вершинами. Юноша плыл на спине и видел первые звезды, уже появившиеся в небе. Он думал, что все это ему снится, и не задавал себе лишних вопросов. Тем более что жизненные силы его были на исходе, и он несколько раз терял сознание. Когда после очередного забытья он вновь пришел в себя, из-за горы выплыл белый серп месяца в сверкающей дымке. Он еще никогда не видел такой чистой луны, и от этого она показалась ему игрушечной, словно включенной в розетку. И Тариэл улыбнулся ей, как смог.

Щупальца подняли юношу над водой и положили его на траву, росшую на невысоком обрыве. Тариэл долго лежал в уверенности, что осьминог удалился обратно в глубины. Но как только его посетила эта мысль, вода под обрывом всплеснулась, и по ней разбежались круги, сверкающие в лунном свете.

Совсем рядом с берегом была дремучая чаща, и тяжелые ветви сосен лапами свисали над озером. Иногда Тариэл слышал, как поскрипывают и потрескивают качаемые ветром стволы, словно бы медленно переговариваясь между собой.

Внезапно лес действительно ожил, что-то темное двинулось к Тариэлу. Раненому стало невыносимо жутко, он замычал и, связанный, дернулся обратно к обрыву, как к укрытию. Глаза его в ужасе вскинулись на дремучую чащу, из которой вышел большой косолапый медведь.

– Зачем ты звала меня, царица Рату? – прорычал зверь.