тоже, но его скинули на землю ударом ноги.

– Отдыхай, предатель! – засмеялись солдаты.

Тариэла это так оскорбило, что он хотел расстрелять их всех из своей винтовки, но удержался.

– Патронов на вас жалко, – сказал он себе под нос и побрел с остальными в ту сторону, куда умчался броневик. Тариэл оглянулся, и странное чувство охватило его: будто, расставшись с канализационным люком, он навсегда покинул родной дом.

Они шли часа два, пока, наконец, не послышалась стрельба. Но это был не бой, а пустая пальба юдолян. Почему-то противник, во много раз превосходящий их в силе и технике, вдруг ушел в глухую оборону, не подпуская к себе и на километр.

Тариэл выполз на передовую линию и залег. Несмотря на внешнее спокойствие положение казалось зыбким, и никто ничего хорошего не ожидал. Среди солдат тут же распространился слух, что командование хочет предпринять превентивную атаку. Сзади уже слышалось гудение и скрежет накапливаемых танков.

Был день, и зимнее солнце так отчаянно пробивалось сквозь смог Юдолии, что превратилось в аккуратный белый кружок. Воздух был влажный, и линия горизонта терялась в дымке тумана. Казалось, что там впереди нет никакого врага. Вдруг по свалке позади позиций медленно покатил открытый джип, в котором стояли два офицера в защитных комбинезонах. Один из низ поднял противогаз на лоб и закричал в мегафон:

– Внимание! Внимание! Приготовиться к атаке! Пропустить танки и двигаться за ними! Внимание! Внимание! Приготовиться к атаке…

– Сейчас мы на них насядем, – сказал лежащий рядом с Тариэлом солдат.

Тариэл проводил джип взглядом. Беспокойство охватило его, когда он увидел, что офицеры были в комбинезонах, поэтому он вскрыл противогазную сумку и нащупал маску. Это был противогаз старого образца с лямками на затылке и длинным соединительным шлангом к фильтру, который всегда оставался в сумке.

Тариэл посмотрел на солнце, и свет вдруг проник в самое его сердце, так что даже захотелось радостно рассмеяться. Солнце и впрямь было похоже на прожектор, проплывающий на дирижабле над их городом. Только это светило было мутное и жалкое. Но оно было настоящим, живым, даже казалось, что оно улыбается. Тариэл понимал всю наивность охвативших его чувств, но ему так не хотелось отрывать взгляд от тусклого диска. Он перевернулся на спину и, невольно щурясь, неотрывно смотрел на него. Вдруг он вспомнил Нестан, улыбчивую и озорную, прокрутил в голове встречу с ней, когда он в первый раз пришел на текстильную фабрику, и их тогдашний разговор: «Я, как дитя, иногда начинаю верить в тайные сказания, а иногда ни во что не верю. Почему это?..» Боец лежал на спине и никак не мог поверить, что когда-то любимая была так близко и говорила ему эти слова: «Ты уж, пожалуйста, вернись».

Земля под Тариэлом затряслась, все кругом задрожало и посыпалось, скрип и скрежет перекрыл все шумы, и какая-то стальная махина наползла на смотрящего в небо юношу. Это был танк. По счастью Тариэл оказался в безопасном просвете под днищем. Казалось, прошла целая вечность, пока танк проехал над ним, и по небу вновь поползли виляющие дымными хвостами ракеты. Стало почти совсем тихо, но тут Тариэл услышал свисток, поднимающий в наступление.

Юноша тут же встал, перезарядил винтовку и, как и все бойцы рядом, пошел за танком. Иногда танк заползал на горы хлама, и тогда поднявшиеся за ним солдаты с высоты могли видеть, что их танки наступают от горизонта до горизонта, а за машинами, пригибаясь, пробираются отряды пехоты.

Еще метров пятьсот, и танк резко затормозил, несколько раз качнувшись на амортизаторах, как судно на волнах. Другие танки остановились тоже. Пехота сбилась в тесные стайки и залегла за машинами, ожидая приказа.

– Танкетка! Танкетка! – закричал кто-то, и солдаты, выскочив из-за танка, залегли в цепь. Впереди на возвышении крутился маленький радиоуправляемый разведчик, похожий на саперного робота. Его перископ четко фиксировал позиции юдолян.

Выскочившие из-за танка солдаты встретили танкетку шквальным огнем. Тариэл одним из первых дал по штуковине из подствольника, но, очевидно, промазал – перелет. Донесся хлопок, и из-за бугра выкатились клубы серого дыма. Другие бойцы также стали бить по машинке из подствольных гранатометов.

Эти роботы-шпионы могли быть с «сюрпризами», поэтому, закидав аппарат гранатами, все поспешили залечь. Еще пара хлопков – и танкетка оглушительно взорвалась, как хорошая авиабомба. Два солдата рухнули, раненные картечью, которой, оказалась, была начинена хитрая тварь.

Все вновь отползли за танк и приготовились продолжать наступление, но машина не двинулась с места. Через минуту из танковой башни с отвратительным ноющим звуком поднялся прибор, похожий на перископ, только на конце у него были направленные в разные стороны громкоговорители.

– Внимание! Внимание! – разнесся над полем дикторский голос. – Говорит войсковой штаб! Угроза ядерной атаки! Повторяю! Угроза ядерной атаки! Прекратить наступление! Надеть средства индивидуальной защиты! Укрыться на местности!

Потом завыла сирена, и в воздух взвились желто-зеленые сигнальные ракеты. Это был хорошо забытый сюрприз. Ядерных атак не было уже много лет.

Пехота в панике заметалась по свалке. Надевая противогазы, многие бросались под танк. Какой-то старый солдат яростно кричал и бил прикладом бегущих, пытаясь преградить путь:

– Назад! Не сметь под танк! Назад! – кричал он, махая автоматом. Но у него мало что получалось.

Тариэл надел противогаз и тоже бросился к танку, но приклад «старика» настиг его и сбил с ног. Лежа на животе, он хотел снова прорваться к укрывшимся под танком, но вдруг заметил, что из бронированного передка медленно вылезает косое лезвие бульдозера. Гигантский нож впился глубоко в землю, и танк начал, самоокапываясь, крутиться на месте. Тариэл быстро отвел взгляд от буксующей на людях гусеничной машины и увидел, что соседние танки тоже вздымают вокруг себя горы земли и мусора. Через несколько секунд на месте танков бурлили и осыпались покрывшие их курганы.

– Вспышка слева! – негромко выкрикнул кто-то, и Тариэл, машинально упав на землю, спрятался под своей шинелью.

Танки перестали ворочать землю и, кажется, на целую вечность воцарилась страшная тишина: никто не бегал, не кричал, не стрелял. Наконец Тариэл всем телом ощутил ласковое тепло. Лежа под шинелью, он вдруг увидел красный свет, будто кто-то неожиданно зажег в спальне лампочку.

Курганы танков и фигурки свернувшихся клубочком солдат отбросили четкие длинные тени, они медленно поползли, стали стремительно сокращаться, и вдруг исчезли совсем. Две секунды – и свет померк. Над Тариэлом простерлась тьма.

Мягко прокатилась ударная волна, больше похожая на электризованный порыв ветра. А затем землю сотряс режущий, протяжный звук, напоминающий треск грозовых раскатов. И наконец – тишина.

Тариэл еще немного полежал, свернувшись клубочком, потом услышал копошение вокруг и открылся. Рядом на карачках перебирались солдаты в противогазах. Тариэл вскинул глаза и увидел, что где-то в километре от него, клубясь, поднимается в небо темное облако взрыва, но не грибообразное, а в форме узкой кривой колбаски.

«Нейтронная, – определил Тариэл. – Они же запрещены! Сволочи!»

Танки, как гигантские кроты, вылезли из своих укрытий и поперли в атаку дальше. Тариэла мутило, в ушах звенело от легкой контузии. Чтобы не потерять сознание, он, стоя на четвереньках, периодически встряхивал головой.

Основной поражающий фактор нейтронного боеприпаса – не ударная волна, а проникающая радиация и радиоактивное заражение. Тариэл хорошо знал это. Он заволновался насчет герметичности противогаза и, принюхавшись, с ужасом ощутил запах гари. Он же в противогазе! Какой запах? Паника охватила бойца, он встал в полный рост и схватился за противогаз. У того просто не было стекол. Юноша сорвал бесполезную маску и в отчаянии закричал:

– Сволочи! Сволочи! Все сволочи!

Мимо пробегали солдаты, бросая на него быстрые взгляды. А Тариэл, прыгая, топтал свой неисправный противогаз и яростно проклинал всех на свете.

Наконец, он немного успокоился. Голова закружилась сильнее, он стоял, тяжело дыша, покачиваясь и осоловело глядя в сторону взрыва. Дым широкой дорогой заполонил все небо и затмил белый диск солнца.