– Добрая ты душа, Малки, и я люблю тебя, как любил свою покойную мать! – Джереми смял исписанный лист. – Вот если бы я умел так писать, как мои друзья… По крайней мере, я не хуже бедняги Фенмора. Если бы Ньютон знал, какой он бездарный поэт! А он еще постоянно приходит, чтобы прочесть свои нескладные стихи и послушать мои.

– Я все время говорю тебе, Джереми, что он опасный человек. Именно таких дураков, которые вбили себе в башку, что они гениальны, и нужно остерегаться. Они всегда наносят удар, когда не ждешь, потому что слишком трусливы, чтобы поступить иначе.

Джереми обратил предостережение Греймалкин в шутку:

– Убить меня он может только своими ужасными стихотворениями. Кстати, Ньютон может каждую минуту явиться на так называемую «беседу поэтов». Я уже предупредил Изабеллу о его визите и теперь прошу тебя побыстрее закончить уборку.

Греймалкин отложила ведро и щетку и направилась к выходу.

Ньютон Фенмор стоял на лестничной площадке под самой дверью. Увидев его пунцовые щеки, Греймалкин предположила, что он подслушивал.

– Здравствуйте, лорд Фенмор. Вас ждут.

Ньютон не обратил на нее никакого внимания. Видимо, он был слишком расстроен услышанным, чтобы, по своему обыкновению, быть вежливым со старой няней.

«Берегись, Джереми! Этот человек – змея!»

Однако Ньютон любезно поприветствовал хозяина башни. В его словах чувствовалась обида за то, что из него делают посмешище.

– Я очень рад, что вы позволили мне прийти. Я в отчаянии от того, что ваша кузина всегда занята, но очень рад, что мне удастся попрощаться перед вашим отъездом в Италию.

Приветствие Джереми было неправдоподобно теплым.

– Мне очень жаль отказывать вам в просьбе присоединиться к нам, но Байрон не любит принимать у себя в доме незнакомых людей.

«И у него аллергия на таких плохих поэтов, как ты», – добавил про себя Джереми.

– Садитесь, пожалуйста, я как раз закончил строку, которая никак мне не давалась.

Ньютон сел на диван у окна и подобрал листок бумаги. Это было стихотворение Джереми, посвященное Изабелле.

– О, дайте его мне! – попросил Джереми. – Это черновик, я должен переписать его для кузины.

Ньютон достаточно долго держал стихотворение в руке, читая заметки на полях, сделанные Китсом. Его сердце чуть не разорвалось от зависти. В этот момент Фенмор ненавидел Джереми. Его ревность была замешана на унижении, которое он испытал только что, стоя перед дверью Харкера.

– Надеюсь, вы когда-нибудь прочтете его мне.

– Может быть. Я уверен, что вы принесли свое стихотворение и хотите, чтобы я его послушал.

Джереми сделал заинтересованное лицо, а Ньютон все запинался и колебался. Видимо, ему очень хотелось, чтобы его стали упрашивать.

Джереми с трудом дослушал до конца «Элегию доярки», которую лицемерно расхваливала Фелиция Фенмор.

– Каково ваше мнение? – взволнованно спросил смущенный поэт, закончив вдохновенно декламировать.

Джереми не мог найти подходящих слов. Как подбодрить или как охладить пыл незадачливого служителя муз? Будучи высокообразованным человеком и талантливым писателем, Джереми не мог хвалить такое отвратительное стихотворение. С другой стороны, честная критика разозлит лорда Фенмора, который, несмотря на свои недостатки, имеет политическое влияние в Лондоне.

– Ну что ж. Рифмы требуют доработки… Может быть, стоит несколько убавить пафос, чтобы люди плакали, а не смеялись.

Ньютон сделал вид, что благодарен за совет, хотя внутри кипел от злости. Если бы Джереми прямо сказал, что стихотворение плохое, а не строил из себя снисходительного всезнайку, возможно, Фенмор чувствовал бы себя по-другому.

– Что ж, я отнял у вас много времени. Передайте, пожалуйста, привет мисс Изабелле.

Ньютон встал, собираясь уходить.

– Передайте привет леди Фенмор, – вежливо произнес Джереми. – Я давно не видел ее. Надеюсь, она здорова.

Ньютон вспомнил, в каком состоянии была его сестра, когда вернулась домой два дня назад.

– В последнее время ей нездоровится, но Фелиция будет рада, что вы беспокоитесь о ней.

Внизу Ньютон остановился и в клочья разорвал стихотворение.

– Посмотрим, кого из нас запомнят, Харкер. Возможно, у тебя и есть талант, но нет таких связей, как у меня.

Он попытался успокоиться. Его не устраивала роль неудачника, но кто поможет получить другую? Только не Джереми. Его мнения о своих стихах Ньютон больше спрашивать не собирается. И не Изабелла. Ее ответ не оставлял места сомнениям. Тогда кто же? Дерек Лансфорд оплатил долги Фенмора, но все-таки был еще очень многим обязан ему. Кроме распутства Лансфорда, Ньютон знал и о других его неблаговидных поступках, которые имели серьезные политические последствия. Этого человека могли надолго посадить в Тауэр или даже отправить на виселицу.