букве.

Начали писать «X», а потом исправили на «И». Должно быть, думали о Хиби.

— Я и правда о ней думал, — мрачно подтвердил Тед.

— Не сомневаюсь. Конечно, это не окончательный вывод, но достаточный, чтобы предположить, что мисс Хит имеет к этому отношение. Я разговаривал с ней битый час, и это был один из самых странных часов в моей жизни! Вы наверняка сможете мне сказать: она мудра, как змея, или без царя в голове?

— Конечно, могу, — решительно сказал Тед.

— Прошу вас.

— Только пусть это останется между нами троими.

— Разумеется.

— Трудно найти подходящие выражения. Ее тупость перекрывает все известные рекорды тупости. Она настолько глупа, что будет жевать палочку, вместо того чтобы сосать леденец. Настолько безголова, что может схватить скрипку и удрать с ней совершенно без всякой причины, только потому, что скрипка рядом с ней и у нее есть пальцы, чтобы ее взять, и меховая накидка, чтобы спрятать ее под ней.

Фокс хмурился.

— Никак не могу взять в толк. Особенно последний момент. Мне хотелось бы выяснить мотивы.

— Вы провели с ней целый час, — пытался убедить его Тед. — Откуда берутся мотивы? Из сердца. О'кей, у нее есть сердце. Что необходимо для того, чтобы мотив породил действие? Он должен пройти через нервный центр, который называют мозгом. Верно?

— Возможно, — без особой уверенности согласился Фокс. — Однако оставим пока это. Разрешите, я возьму бумагу, мисс Моубрей? Спасибо.

Он достал из кармана ручку и подал ее Теду. Тед положил бумагу на край рояля, поставил свою подпись под заявлением настолько неразборчиво, насколько это было возможно, подул на чернила, чтобы они высохли, и вернул бумагу Фоксу.

— Премного благодарен. — Фокс засунул ее в карман. — Еще один маленький вопрос. Не будете ли вы любезны сказать, что вы с мисс Хит делали в гримерной Тьюсара в понедельник вечером? Я имею в виду перед концертом?

— Почему бы вам не спросить об этом ее?

— Я спросил. Она стала говорить что-то о возвышенной музыке. И таким тоном…

— Я знаю, как она это произносит. Мы зашли к Тьюсару, чтобы попросить его сфотографироваться рядом с мисс Хит и чтобы скрипка при этом была у нее в руках. А он отказался. Мисс Хит вспылила, и Тьюсар вышел.

Фокс кивнул:

— Я видел его в тот момент. — Он повернулся к Доре: — Могу я задать вопрос вам, мисс Моубрей? Тьюсар репетировал с вами в понедельник днем?

Дора покачала головой:

— Днем — нет. Я пришла к нему в студию утром, и мы трижды прошли Сен-Санса, ничего другого мы не играли. Я ушла сразу после двенадцати и увидела его только вечером в Карнеги-Холл.

— Почему вы прошли эту пьесу три раза? Она плохо звучала?

— Мне казалось, что хорошо, но Ян не был удовлетворен, особенно анимато после вступления и последними восемью тактами перед аллегро. Он сказал, что торопился в этих местах…

— Но скрипка хорошо звучала? Тон? Она не звучала так же, как это произошло тем вечером?

— Боже упаси, нет! Вечером звук был ужасный. Ужасный с самого начала… вы ведь слышали…

— Да, слышал. — Фокс поднялся и направился за своим пальто. — Ну я побежал. Большое спасибо.

— Значит, все кончено. — Дора подошла к двери. — Скрипка Яна нашлась, и с ней ничего не случилось…

— Не все, мисс Моубрей. — Фокс сунул вторую руку в рукав. — Я ответил на вопросы, которые поставила передо мной ваша компания, но у меня возник еще один, и, боюсь, он гораздо опаснее, чем предыдущие.

— Опаснее?.. — оторопела она.

— Да. Вам позвонит миссис Помфрет и попросит прийти к ней завтра в два часа. И вас, Гилл. А пока советую поразмыслить над тем, можно ли назвать доведение человека до самоубийства убийством. Интересный вопрос.

Склонность человеческих существ придерживаться канонов, сформировавшаяся, правда, недавно, была проиллюстрирована в воскресенье днем в библиотеке миссис Помфрет. Двенадцать человек сидели за этим столом лишь однажды, однако когда миссис Помфрет пробежала глазами сначала по лицам на одной стороне стола, потом — на другой, она обнаружила, что каждый сидел на том же стуле, что и в прошлый раз. Слева от нее расположились Адольф Кох, Тед Гилл, Дора Моубрей, Текумсе Фокс, Диего Зорилла и Гарда Тьюсар. Справа — Уэллс, ее сын, муж, Хиби Хит и Феликс Бек. Совещание началось несколько позже, потому что Фокс пришел только в четверть третьего. Сделал он это преднамеренно, обычно он приходил на встречи задолго до назначенного времени.

Миссис Помфрет, обведя царственным оком присутствующих, объявила, что мистер Фокс должен сделать сообщение, и кивнула ему.

Фокс достал из кармана бумагу.

— Заявление, которое я прочитаю, подписано вчера мистером Теодором Гиллом.

Он прочитал заявление Гилла.

Реакция слушателей была различной. Перри Данхэм разразился громовым хохотом, а Хиби Хит, смотревшая на Фокса, пока он читал, надменным взглядом, неожиданно закрыла лицо своими прекрасными руками и простонала. Тед Гилл смотрел на нее через стол. Гарда метала испепеляющие взгляды. Генри Помфрет, сидевший рядом, даже отодвинулся от нее. Диего Зорилла в изумлении что-то бормотал.

— И это женщина?! — обратился он к Фоксу. — Что с ней такое? Прямо дьявол в нее вселился!

Феликс Бек не знал, что сказать.

— Ты… Я предупреждал! Я много раз предупреждал Яна насчет тебя!

— Бред какой-то, — резко сказал Адольф Кох. — Для начала я хотел бы знать, почему мистер Гилл подписал этот необычный…

— Это не бред! — оборвала его Гарда. — Она нацистка!

— Боже милостивый… — прошептал Тед Гилл в остолбенении.

— Гарда, ты дура! — выпалил Кох.

— Я дура? — В голосе Гарды звучали горечь, сарказм и триумф одновременно. — Вы считаете меня дурой! А когда я сказала, что Яна убили, я тоже была дурой? Так, по-вашему? — Она резко раскрыла свою сумочку, торопливо порылась в ней и достала конверт. — Вот что я сегодня получила. Прочитайте и посмотрим, что вы скажете!

Диего, сидевший рядом, протянул руку, но она, перегнувшись, передала конверт Фоксу. Фокс посмотрел на адрес и почтовый штемпель, вынул листок бумаги и осмотрел его с обеих сторон.

— Обращения нет, — объявил он, — написано от руки чернилами, кстати, почерк не тот, что был на посылке, которую получила миссис Помфрет. Текст гласит: «Те, кто хотят причинить вред Рейху, поплатятся за это, как твой брат. Хайль Гитлер!» Вместо подписи — свастика.

Вы говорите, мисс Тьюсар, что получили это сегодня?

— Да. Утром, заказным письмом.

— Я заметил, что письмо заказное. Можно я возьму его?

— Нет. Я собираюсь передать его в полицию.

— Конечно, это ваше право. Но мне бы хотелось поговорить с вами об этом позднее.

— Поговорите сейчас! — воскликнул Кох. — Нелепость какая-то! Надо же, мисс Хит — нацистка! Что