твоего драгоценного Борлдорана.

Торес Лахл сильно побледнела. Лицо капитана всего в нескольких сантиметрах над ее лицом, его пронзительные глаза, роскошные усы. В ее душе зародился страх, что Фашналгид может ударить ее или даже убить — а Шокерандиту будет все равно. Он бросил ее и ушел искать путь к спасению. Лутерин хочет спасаться один.

— Но он мой хозяин, капитан. О чем еще говорить? Но вы можете воспользоваться мной, если хотите. Почему бы и нет. Лутерин же пользуется.

— Так-то лучше, — улыбнулся Фашналгид. — Я не обижу тебя. А теперь давай раздевайся...

Лутерин Шокерандит отлично знал порт Ривеник. Ривеник всегда был великим городом, о нем в Харнабхаре говорили с завистью, а раз побывав — вспоминали с восторгом. Теперь, когда ему удалось повидать мир, он понял, что Ривеник не так уж велик.

Однако приятно было уже то, что он снова оказался на берегу. Лутерин мог поклясться, что ему до сих пор чудится под ногами раскачивающаяся палуба. Шагая к гавани, он завернул в таверну и выпил стакан йядахла, прислушиваясь к разговорам сидящих рядом матросов.

— Солдаты тут наверняка неспроста, — говорил один матрос своему товарищу. — Ты слыхал, вчера ночью какого-то солдата зарезали на улице Мудрости, и я не удивляюсь, что теперь такое творится.

— Они завтра отплывают, — отозвался его друг. — Сегодня вечером они останутся на борту, а утром корабль выйдет из гавани.

Моряк заговорил тише.

— Они плывут перестрелять по приказу олигарха добрых жителей Брибахра. Чем нам, простым людям, так навредил Брибахр, не понимаю!

— Они могут захватить Брайджт, но Раттагон неприступен. Олигарх напрасно тратит время.

— Крепость стоит на острове посреди озера, как я слышал.

— Точно, Раттагон.

— Что ж, хорошо, что я не солдат.

— По твоему уму тебе только матросом и быть.

Моряки засмеялись, а Шокерандит принялся читать плакат на двери. Плакат гласил, что с этих пор Вошедший в состояние Паука будет объявлен Вне Закона. Занятие Пауком, в одиночку или скопом, означает пособничество распространению поветрия, известного под названием «жирная смерть». Наказание за первое нарушение этого нового закона — штраф в сто сибов, за второе — пожизненное заключение. Приказом олигарха.

Хотя до сих пор Шокерандит никогда не пытался войти в паук, он почувствовал раздражение от тона нового указа олигархии.

Допивая свой йядахл, Шокерандит вдруг подумал, что в душе давно уже ненавидит олигархию. Когда священник-военачальник Аспераманка отправил его с донесением олигарху, он чувствовал гордость. Но потом Фашналгид остановил его у самой границы Сиборнала; для того, чтобы поверить в то, о чем говорил ему этот человек, потребовалось немного времени. Правда заключалась в том, что его и всю возвращающуюся армию готовились хладнокровно истребить. И тяжелее всего было поверить в то, что армию Аспераманки готовились истребить по прямому приказу олигарха.

В том, чтобы помешать распространению чумы, был смысл. Но то, что запрет был наложен и на паук, говорило о том, что власти предержащие все больше поражает тоталитаризм. Лутерин утер губы рукой.

В результате последних событий Шокерандит превратился из героя в беглеца. Он и представить себе не мог, как повернулась бы его судьба, если бы его теперь арестовали как дезертира.

— О чем говорил Харбин, когда назвал меня человеком системы? — пробормотал он. — Я повстанец, я изгой — в точности как он сам.

Как ни крути, выходило, что нужно вернуться домой и воспользоваться покровительством и властью отца. По крайней мере, в отдаленном Харнабхаре власть олигарха не доберется до него. Об Инсил он сможет подумать потом.

Сразу после этого ему вспомнилось кое-что другое. Он в долгу перед Фашналгидом. Если Фашналгид согласится, ему придется взять его с собой в путешествие на север, в этот нелегкий для любого человека путь. В Харнабхаре от Фашналгида будет польза: там капитан может засвидетельствовать, что сотни молодых шивенинкцев были убиты по приказу олигарха.

«Я проявил отвагу в бою, — сказал себе Шокерандит. — Теперь, если будет необходимо, мне придется вступить в схватку с олигархом. Дома найдутся такие, кто разделит мои убеждения, если узнает правду».

Он заплатил за выпивку и вышел из таверны.

Вдоль набережной была высажена длинная аллея раджабаралов. С наступлением холодов деревья готовились к долгой зиме. Вместо того чтобы сбрасывать листву, эти деревья сбрасывали ветви, с самой вершины до подножия огромного ствола. В книгах по естественной истории Шокерандит видел картинки, на которых объяснялось, как из отверстий отпавших ветвей вытекала смола, обволакивающая ствол защитным покровом, предохраняющим дерево до наступления более теплого времени большого года, Великой Весны, когда придет пора давать новые семена.

Под раджабаралами, развернув флаги олигарха и Сиборнала, расположились солдаты олигархии. Шокерандит на мгновение испугался, что кто-нибудь может узнать его; но изменившийся облик служил ему защитой. Он повернул от гавани в город, к рынку, где помещались конторы, организующие поездки для тех, кто имел намерение посетить Харнабхар.

Чтобы защититься от холодного ветра, дующего с гор, ему пришлось поднять воротник и пригнуть голову. У дверей конторы агента толпились пилигримы, жаждущие посетить святые места и увидеть Великое Колесо, очень многие бедно и легко одетые.

Чтобы организовать проезд так, как казалось нужным Шокерандиту, ушло немало времени. Он мог отправиться в Харнабхар вместе с пилигримами. Но мог и сам по себе, для чего следовало нанять сани, упряжку, погонщика и проводника. Первый путь был безопасный, не такой дорогой, но медленный. Шокерандит выбрал второй способ, как более подходящий сыну Хранителя Колеса.

Но для того, чтобы зафрахтовать упряжку, требовалось внести залог наличными.

В городе он мог разыскать отцовских друзей, людей влиятельных и с деньгами. Немного подумав, Шокерандит решил обратиться к наименее привилегированному из друзей отца, человеку по имени Хернисарах, владельцу фермы и постоялого двора для пилигримов на окраине Ривеника. Хернисарах с радостью принял Шокерандита, снабдил его необходимой долговой распиской для агента и настоял на том, чтобы Шокерандит разделил полуденную трапезу вместе с хозяином и его женой.

Провожая Шокерандита, Хернисарах обнял его на ступеньках своего дома.

— Лутерин, я вижу, что ты открытый и честный молодой человек, подлинно невинная душа, и я с радостью помогу тебе. С приближением Вейр-Зимы фермерское хозяйство с каждым днем отнимает все больше сил. Но будем надеяться, что когда-нибудь мы снова встретимся и снова отобедаем вместе.

— Так приятно встретить воспитанного молодого человека, — прибавила жена хозяина. — Передайте отцу наши наилучшие пожелания.

Шокерандит уходил от своих новых знакомых с приятным чувством, довольный тем, что сумел произвести хорошее впечатление; Харбин теперь наверняка уже пьян. Но почему Хернисарах назвал его «невинная душа»?

С небес на землю начал падать снег; он медленными хлопьями кружился в воздухе и, подобно сахарной пудре, таял в лужах. Потом снегу удалось запорошить землю, снежный покров