все готово, приходите на брачный пир. (Мт 22, 44.)

Но не услышали. И отныне вся эта земля, – как опустевший и опечаленный рай. Плачет пастушья свирель, унылая, как шум ночного ветра в озерных камышах:

воззрят на Того, Кого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают о сыне единородном, и скорбеть, как скорбят о первенце. (Зах. 10, 12.)

И чей-то тихий зов во всем, сердце надрывающая жалоба:

брачный пир готов, и никто не пришел.

…Снова явился Иисус ученикам своим у Тивериадского озера (Ио. 21, 1), —

там же, по очень древнему церковному преданию, близ Капернаума, у Семиключия, где семь горячих целебных ключей изливаются в озеро, привлекая вкусом и теплотою вод множество рыб, и где Петр три года назад, стоя в воде, полуголый, с намотанной на руку сетью и вглядываясь пристально в лицо стоявшего на берегу неизвестного Путника, услышал таинственный зов: «Следуй за Мною и будешь ловцом человеков» (Мк. 1, 17). Словом этим озарятся, как молнией все грядущие судьбы Верховного Апостола: был, есть и будет Петр до конца времен ловец человеческих душ.

Симон Петр говорит им: иду ловить рыбу. Говорят ему: идем и мы с тобою. Пошли, и тотчас вошли в лодку, и не поймали в ту ночь ничего.

Ночью на озере могли бы вспомнить, как некогда, в бурную ночь, пенистые гребни волн, освещенные луною сквозь тучи, казались им белою одеждою идущего по воде «призрака». Когда же настало утро, Иисус стоял на берегу, но они не узнали, что это Иисус, так же, как у тех двух учеников Эммаусских, «глаза их были удержаны» (Лк. 24, 16), и так же в них «сердце горело» (Лк. 24, 32).

Иисус говорит им. Дети! есть ли у вас какая пища?[1061] Они говорят Ему: нет.

Он же сказал им: закиньте сеть по правую сторону лодки и поймаете. (Ио. 21, 5–6.)

Все это уже было когда-то: так же, как скажет теперь, сказал Он тогда Симону:

отплыви на глубину, и закиньте сети, —

и так же Симон ответил Ему:

Равви! мы трудились всю ночь и не поймали ничего: но, по слову Твоему, закину сеть.

Сделав это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась.

…И наполнили обе лодки, так что они начали тонуть.

…Симон же Петр припал к коленам Его и сказал: выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный!

Ибо ужас объял его и всех, бывших с ним, от этого лова рыб. (Лк. 5, 4–9.)

Все это было однажды, во времени, и будет всегда, в вечности.

Он же сказал им: закиньте сеть по правую сторону лодки и поймаете.

Они закинули и уже не могли вытащить (сети) от множества рыбы.

Тогда ученик, которого любил Иисус, говорит Петру: это Господь.

Симон же Петр, услышав, что это Господь, опоясался одеждой, ибо он был наг, и бросился в озеро.

Наг, должно быть, потому, что готов соскочить в воду, чтобы освободить от камней влачащуюся по дну сеть, а опоясался одеждой, чтобы явиться Господу в пристойном виде. [1062]

Другие же ученики приплыли в лодке (потому что были недалеко от берега, локтей около двухсот), таща сеть с рыбой. Выйдя же на берег, видят разложенный огонь и на нем лежащую рыбу и хлеб.

Все это было однажды, во времени, и будет всегда, в вечности.

«9 апреля 1913 года, – вспоминает один путешественник, искатель следов Господних на Св. Земле, – возвращаясь в лодке из Вифсаиды, мы причалили к берегу, недалеко от Семиключия, где лодочники наши поймали руками две рыбы в тинистой заводи и, пока мы ходили в Капернаум, развели огонь на прибрежных камнях и, дав ему отгореть, испекли рыбу на жаре углей, а когда мы вернулись, предложили нам ее отведать; рыба немного пахла дымом, но была съедобна. Так увидели мы то, о чем вспоминает Иоанн».[1063]

Иисус говорит ученикам: принесите рыбу, которую вы теперь поймали.

Эта пойманная рыба, естественная, и та, на огне, чудесная, – соединятся в одну Евхаристию, потому что всякая пища в руках Господних – Евхаристия.

Симон Петр пошел и вытащил на берег сеть, наполненную большими рыбами, которых было сто пятьдесят три; и при таком множестве не прорвалась сеть. (Ио. 24, 6– 11).

Чтобы сосчитать до ста пятидесяти трех, какая нужна ясность памяти, и как это непохоже на «бред», «галлюцинацию»!

Число рыб – сто пятьдесят три, – означает, по верному, кажется, толкованию бл. Иеронима, число всех обитающих в мире племен и народов, в единую которые соединятся Церковь Вселенскую.[1064]

Иисус говорит им: придите, обедайте. Из учеников же никто не смел спросить Его: «Кто Ты?» – зная, что это Господь.

Знают, но уже не боятся, как тогда, в Сионской горнице, что это не Он, а кто-то другой, – «бесплотный демон», «призрак», phantasma. Страха нет уже, – есть только тихая радость, та же, как в то блаженно- райское утро наступавшего царства Божия. Но этот рай уже вечный; это утро – уже незакатного дня.

Иисус приходит, берет хлеб и дает им; также и рыбу.

…Когда же они обедали, говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, чем они (Ио. 21, 16), —

больше, чем они все?

Если и все соблазнятся, то не я. (Мк. 14, 29.)

Я душу мою положу за Тебя…

Душу твою за Меня положишь? Не пропоет петух, как отречешься от Меня трижды (Ио. 13, 37), —

мог бы вспомнить Петр.

…И говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя.

Уже на себя не надеется – не смеет сказать просто: «люблю».

Иисус говорит ему: паси агнцев Моих….И еще в другой раз:

Симон Ионин! любишь ли Ты меня? Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя… – Паси овец Моих…И в третий раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр опечалился, что в третий раз спросил его.

Трижды от Него отрекся – трижды от Него услышал:

«Любишь ли ты Меня?» – вот отчего опечалился.