Анна взяла в ладони его лицо и расцеловала в обе щеки.

– Все это очень просто. Просто на все нужно говорить «нет».

– Но это же ложь! Смертный грех!

– Господи! – весело воскликнула Анна. – Какой ты стал правильный! Разве ты никогда раньше не лгал?

– С тех пор, как принял священный обет, ни разу. Анна ласково ему улыбнулась.

– Тебе не нужно будет лгать. Просто выполни мою последнюю просьбу, малыш. А потом, я обещаю, мы вернемся в нашу деревню.

– Ты уже мне это обещала и раньше.

– Теперь я клянусь могилой нашей матери.

Янг уже не был ребенком, которым она крутила, как хотела. К тому же он больше не доверял сестре. Его подозрения подтвердили старшие монахи, перед которыми он исповедывался.

– Твоя сестра одержима нечистой силой, – сказали они ему. – Ее душа стала добычей лисьих когтей, и она никогда не узнает мира и покоя, пока поселившийся в ней зверь не будет с молитвами изгнан. Постарайся добиться ее доверия и делай все, что мы тебе прикажем, и тогда она сможет очиститься от греха.

Янг вспомнил это и спросил:

– О чем ты хочешь просить меня в последний раз?

– Всему свое время, – ответила Анна, – ты должен запомнить: раз я дала тебе обещание, я его выполню, мой Маленький Брат.

После того, как Янг отправился обратно в Лантау, Анна достала из ящика ключ от порохового завода, который она украла с джонки Эли. Она положила его в пакет с запиской на английском языке:

«Это ключ от порохового завода Стэнли и карта, где указано его местоположение – недалеко от деревни».

Подошел час свиданий в «Английском особняке»; одним он был в радость, другим – совсем нет.

– Ты здесь, Мами Малумба? – шепнул Черный Сэм у дверей ее спальни. Его большие серьги блестели в свете луны.

– Я-то здесь, но тебя со мной нет! – ответила ему Мами.

– Открой дверь, а то я ее проломлю.

– Неужели? Если ты считаешь, что в любой момент можешь поманить меня, и я тут же растаю, ты очень ошибаешься.

– Я хочу спеть тебе «Песнь песней» царя Соломона!

– Я слышала этого парня утром, днем и ночью. Мне он уже надоел!

– Сладенькая моя, что я сделал?

– Ты нарушил свое обещание, Черный Сэм. Мой Растус никогда не нарушал обещаний.

– Какое обещание?

– Ты сказал, что придешь послушать, как пастор станет читать Библию, а сам не явился.

– Цветочек мой, я же пират! Меня не было, я был занят грабежом.

– И еще одно: с меня хватит твоих пиратских приключений! Я требую, чтобы ты снял с ушей свои поганые серьги. А пока убирайся, я не желаю тебя видеть.

По другую сторону двери наступила тишина, а потом Черный Сэм сказал:

– Ты же знаешь, что в море плавает много рыбок. Такому парню, как я, стоит только свистнуть, и женщины выстроятся перед ним в очередь.

– Неужели? Теперь позволь и мне кое-что тебе напомнить. Ты мне сам говорил, что, если мужчина попробовал Мами, он уже навечно к ней прикован. Ты не помнишь своих собственных слов?

– Пожалей меня, – молил Сэм. – Ведь уже прошла неделя. Я скоро стану таким же тощим, как монах- пятидесятник!

– Мне все равно, если у тебя останется только кожа да кости. Черный Сэм, ты сюда не войдешь!

Часы на Педдер-стрит пробили час, а Милли и Эли бежали по пляжу острова Грин, держась за руки. Они бежали туда, где резвились два дельфина. Они как будто их ждали и высоко выпрыгивали в воздух из воды.

– Я люблю тебя! Я тебя люблю! – повторяла Милли.

Эли поцеловал ее, и она почувствовала вкус моря в его поцелуе. Они стояли, обнявшись, глядя, как лучи маяка острова Грин перекрещивались над проливом Сульфур.

– Нам нужно радоваться каждой минуте, – сказал Эли. – Когда прибудет новый губернатор, многое изменится.

– Почему?

– Говорят, что он собирается все тут переделать. Для начала он объявит это место особой территорией.

– Нет! Только не остров Грин.