– Теперь мы одно целое, – прошептал он. – Как я и говорил тебе, мы едины в нашей любви. Я ясно понимаю это. И никогда не позволю тебе покинуть меня, Уинсом.
Она льнула к мужу, ощущая его мощь, и оба крепко прижимались друг к другу.
– Я люблю тебя, – шепнул он, и в шатре наступило молчание, прерываемое лишь вздохами влюбленных, искавших наслаждения.
– Ах, Уинсом, мой Восторг, – простонал Бренд. – Мы должны еще как-нибудь заняться этим.
Уинсом наклонилась над мужем, заслонив его лицо темными прядями.
– А что, если сейчас? – предложила она. Бренд лениво играл с ее волосами.
– Мой Восторг, ты обладаешь поистине замечательной способностью восстанавливать силы.
– Могу и подождать, – притворно обиделась она, – только не слишком долго.
Бренд снова застонал и расхохотался:
– Долго ждать и не придется. И он оказался верен слову.
ГЛАВА 29
Рейкьявик. Исландия
– Значит, это и есть Исландия, – задумчиво сказал Бренд Уинсом. Они стояли на палубе. Бренд одной рукой держал штурвал, другой – обнимал Уинсом. «Победитель Драконов» и «Месть Тора» медленно входили в гавань.
– Разве ты не бывал здесь раньше? – удивилась Уинсом. – А я думала, что был.
– Нет, я здесь впервые.
Бренд оглядел холмистую местность. Немногочисленные деревья выглядели хилыми и искривленными.
– Мне говорили, что это очень странная земля.
– Почему? – удивилась Уинсом.
– Поверхность вся покрыта вулканами.
Бренд показал на видневшиеся повсюду островерхие черные скалы и, заметив недоумевающий взгляд жены, пояснил, что такое вулканы.
– Здесь много горячих источников, – продолжал он, – и есть такие места, откуда из дыр вырываются кипящая грязь и огонь.
Уинсом недоверчиво покачала головой.
– Это правда, – заверил Бренд и хмыкнул при виде недоуменно поднятых бровей жены: – А временами земля трясется, словно стремясь сбросить с себя людское бремя.
– Земля трясется? – засмеялась Уинсом. – Да такого просто быть не может!
– Может, – торжественно заверил Бренд.
Но Уинсом только лукаво поглядела на него и подумала, что муж слишком любит пошутить.
– Честное слово, – поклялся Бренд. Уинсом, пропустив все заверения мимо ушей, показала на маленькое скопление домов.
– Это город, Бренд, а не просто ферма, какие мы видели в Гренландии.
– Ja, Рейкьявику уже около семидесяти лет. Мне говорили, что, когда поселенцы впервые высадились на этом берегу, здесь все было покрыто лесами.
– Зато теперь от лесов ничего не осталось, – вздохнула Уинсом, разглядывая тощие деревья.
– Не грусти, – утешил Бренд, – сейчас мы бросим якорь и сойдем на берег.
Уинсом улыбнулась и обернулась к Бреннану, стоявшему рядом с мужем. Монах откашлялся и спросил:
– Знаешь кого-нибудь из здешних жителей?
– Nej, – проворчал Бренд. – Может, со временем и узнаю.
– Позволь мне, – предложил Бреннан, и Уинсом показалось, что монах покраснел, – пригласить тебя в дом моего друга Годи Сокки Лошадиное Копыто.
Бренд пристально посмотрел на монаха.
– Годи, – задумчиво протянул он. – Благочестивый. Видимо, тоже христианин?
– Ja, – кивнул Бреннан, снова краснея. – Один из нескольких на острове.
Уинсом, улыбаясь про себя, наблюдала, как Бреннан неловко переминается с ноги на ногу.
– Откуда ты знаешь этого человека, Годи Сокки Лошадиное Копыто? – спросила она, с трудом выговаривая последние слова.
– Ну… – нерешительно начал монах, которому было явно не по себе, и Уинсом снова улыбнулась, на этот раз открыто.
– Брось, Бреннан, – сухо процедил викинг, – никогда не думал, что ты начнешь заикаться и подбирать слова.
