Он широко улыбнулся девушке и заметил, как сильно она дрожит. Но прелестные карие глаза глядели на него с вызовом. Правда, через мгновение Уинсом, покраснев, отвернулась.

– Ну так что? Виновны? Хм-м-м, да вы, кажется, в самом деле что-то замышляли, – пробормотал он, поворачиваясь к Зовущему Птиц. Тот быстро отвел глаза.

– Арни! – весело воскликнул викинг. – Думаю, скрелинги гораздо хитрее, чем считают жители Стромфьорда.

– Если они задумали скрыться, я их держать не собираюсь, – бесшабашно объявил юноша.

– Как?! И ты тоже, парень?

– Они мои друзья, – твердо сказал Арни. – Не вижу причины, почему их следует держать в неволе, словно диких зверей. Поселенцы не знают, что с ними делать. Кроме того, скрелинги никому не причинили зла. Их нужно освободить.

Он презрительно сплюнул, едва не попав в мягкий кожаный башмак Бренда. Капитан ухмыльнулся и немного отступил:

– Что ж, я согласен, парень. Хотя эти крестьяне вряд ли нас поблагодарили бы.

Он помолчал, наблюдая за скрелингами, которые с непроницаемыми лицами прислушивались к разговору.

– Посмотрим, Арни, – сказал он наконец. – Посмотрим.

Юноша ничего не ответил, но на обратном пути походка его стала значительно бодрее. Если капитан решит помочь скрелингам вырваться на волю, значит, так и будет.

Всю последнюю неделю Бренд проводил ночи на полу в доме Фрейды. Его люди спали в коровьем хлеву, ничуть не возражая против этого – мягкое сено и теплые бока животных были несравненно приятнее жесткой, продуваемой всеми ветрами палубы суденышка, отданного на волю волн. Когда Бренд решил присоединиться к команде, Олаф запротестовал, доказывая, что капитан еще не совсем оправился и должен воспользоваться гостеприимством хозяйки, предложившей теплое место у очага.

И сейчас Бренд спал крепким сном, не обращая внимания на то, что огонь давно погас. Правда, одеяло на гусином пуху, захваченное им с корабля, не давало замерзнуть. Рана уже не болела, и прежние силы быстро возвращались к нему.

Фрейда крадучись вышла из маленькой глинобитной спаленки, расположенной в стороне от длинного общего зала. Громкий храп ее мужа Торвальда эхом отдавался в крохотной комнатенке. Женщина брезгливо поежилась, в который раз поразившись тому, что согласилась спать с этим боровом. Но больше никогда, ни за что, ведь теперь красавец Бренд Бьорнсон согреет и приголубит ее! И Торвальд ничего не поймет, даже если проснется и увидит, что жены нет рядом, он слишком глуп для этого. Ja, она не раз наставляла ему рога, и ей все всегда сходило с рук.

Она осторожно прошла по глиняному полу и, оглядевшись, удовлетворенно вздохнула. Вот она, ее добыча!

Фрейда метнулась к неподвижно лежавшему Бренду и села рядом. Тот даже не шевельнулся. Женщина потихоньку легла под широкое одеяло, прижалась к его спине и протянула руку…

Прикосновение холодных пальцев, шаривших в низу живота, разбудило Бренда.

– Во имя Тора, что это? – заревел он и, вскочив, схватил меч, лежавший около подголовника.

Фрейда, боясь, что он спросонок убьет ее, слабо улыбнулась.

– Успокойся, дорогой Бренд, – шепнула она, – это всего лишь я.

Бренд с колотящимся сердцем уставился на нее и, окончательно проснувшись, с отвращением швырнул оружие на пол. Проклятая баба! Отбросив путавшееся в ногах одеяло, он постарался взять себя в руки.

– Это сюрприз, моя госпожа, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – И часто вы ищете тепла в постелях гостей?

– Только красивых, – ухмыльнулась Фрейда.

– Прошу вас удалиться, госпожа. Я не привык искать развлечений с замужними женщинами.

Фрейда жеманно похлопала ресницами.

– Фу! Ему это все равно. Торвальд совершенно равнодушен ко мне, впрочем, как и я к нему.

– Но он отец ребенка, растущего в твоем животе, так ведь? – осведомился Бренд, пристально глядя на огромное чрево женщины.

– Он или другой… Nej, двое, – кокетливо ответила она.

– Избавьте меня от ваших игр, госпожа, – фыркнул Бренд. – У меня нет никакого желания спать с вами.

Фрейда надула губы.

– Но, Бренд, дорогой, я так тобой восхищаюсь! Твоим умом, образованностью, богатством, положением…

Викинг расхохотался.

– Знай вы мое истинное положение, госпожа, в два счета убрались бы из этой постели!

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, удивленно округлив голубые глаза.

Сообразив, что сказал слишком много, Бренд упрямо повторил: