Кивнув, он исчез. Нора расположилась на небольшом уютном диване, рядом с которым стояли кофейный столик и несколько стульев. Мариан села напротив нее.

– Предполагаю, что вы хотите услышать от меня рассказ о Дани. Мариан кивнула.

– Честно говоря, я не знаю, что и говорить. – Нора взяла сигарету из ящичка на столике. – На самом деле Дани совершенно обыкновенный ребенок.

Мариан не уловила, сказала ли Нора эти слова с осуждением или с оправданием. Звучали они так, словно она признавалась в своей неудаче.

– Слово «обыкновенный» может означать совершенно разное понятие по отношению к тому или иному ребенку, – возразила она. – Мы же в ходе наших обследований выяснили, что Дани высокоинтеллектуальная и тонко чувствующая девочка.

– Неужто? Приятно слышать.

– Кажется, вы удивлены.

– В некоторой степени, – призналась Нора. – Но могу предположить, что мало кто из родителей по настоящему осведомлен о способностях своих детей.

Мариан на это ничего не ответила. Родители, которые интересуются своими детьми, осведомлены обо всем.

– Расскажите мне, как вообще Дани вела себя дома. Я знаю, как она себя чувствовала в школе.

Нора с любопытством посмотрела на Мариан.

– Вы утром уже были у мисс Рандольф? Мариан кивнула.

– Кажется, ей там очень нравилось. Похоже, что ее очень любили. И учителя и одноклассники Дани – все в голос говорят о ней как об очень хорошей девочке.

Она не добавила, что по мнению тех, с кем она разговаривала, казалось странным, что Дани не проявляла большого интереса к обычным для девочек занятиям. Она пользовалась репутацией одиночки. Дани предпочитала бывать в компании тех, кто был старше ее, хотя на вечеринках и на танцах она вела себя достаточно непринужденно.

– Я рада это слышать, – сказала Нора.

Вошел дворецкий, и, пока он сервировал столик, обе молчали. Когда Чарльз, поклонившись, вышел, Нора искоса посмотрела на Мариан.

– С чего мне начать?

– С чего хотите. Чем больше мы будем знать о Дани, тем лучше будем вооружены, чтобы помочь ей.

Нора кивнула.

– Здесь, в доме, Дани вела совершенно обыкновенную жизнь. Еще несколько лет назад у нее была няня, которая воспитывала ее с детства. Затем Дани решила, что она уже достаточно большая, и я отпустила няню.

– Это она так решила? – спросила Мариан. – Вы имеете в виду Дани.

– Да. Она почувствовала, что больше не ребенок.

– И кто тогда присматривал за ней?

– Дани всегда могла быть предоставлена сама себе. Виолетта, это моя горничная, следила за ее одеждой и за моей. Кроме этого, Дани не нуждалась в каком-то особом внимании.

– Часто ли она бывала вне дома? – спросила Мариан. – Я имею в виду, со своими сверстниками, мальчиками и девочками?

Нора задумалась.

– Не могу припомнить. Но вы же понимаете, что я очень занята. Я не могла ходить за Дани по пятам. Помню, как я злилась на свою мать, когда она вечно спрашивала меня, где я была. И я не хотела, чтобы Дани испытывала те же чувства по отношению ко мне. Как-то, несколько месяцев назад, она пришла с вечеринки и я спросила ее, как там было. Она ответила, что очень хорошо, но когда я стала расспрашивать подробнее, она отделалась самыми общими словами. Танцевали и играли. Затем она как-то странно посмотрела на меня и раздраженно сказала: «Ну, ты же знаешь, мама. Детские игры. Все это было так глупо и по-ребячески, что я просто устала от них.» Я понимала, что она имеет в виду. В ее возрасте я чувствовала то же самое.

– Какие у нее были отношения с мистером Риччио? – спросила Мариан.

Нора с интересом посмотрела на нее.

– Отличные, – быстро ответила она. Слишком быстро, подумала Мариан. В голосе ее появился какой-то надлом. – Она очень любила Рика. Она всегда любила моих друзей больше, чем своих.

– Вы имеете в виду друзей мужского пола?

Поколебавшись, Нора кивнула.

– Думаю, что да. Поскольку я занимаюсь таким творчеством, у меня немного друзей-женщин.

– Как вы думаете, Дани могла пользоваться определенной привязанностью со стороны мистера Риччио?

И снова она чуть помешкала.

– Вполне возможно. Дани всегда привлекала внимание мужчин. Я помню, как она была привязана к моему второму мужу. Когда в доме появился Рик, она, вполне возможно, перенесла эти чувства и на него.