– Отец перехватывает всю адресованную мне почту, – зарыдала Валери. – И я уверена, что ваша мама сделает то же самое, если я попытаюсь установить связь с Тревисом.

Кит согласилась с тем, что это вполне вероятно.

– Тогда напишите ему в Уэст-Пойнт. До начала занятий осталось всего несколько месяцев.

Валери прикусила губу.

– Когда любишь кого-нибудь, это целая вечность… – Подумав секунду, она взволнованно вскрикнула: – Вы можете помочь нам! Дайте мне список стран, которые вы собираетесь посетить в Европе. Я буду писать ему на адрес американских посольств. Он ведь сумеет зайти туда и забрать адресованную ему почту?

– Нет, – покачала Кит головой. – Потерпите всего несколько месяцев, пересылка по почте займет почти столько же времени.

– Тогда пишите мне вы! – опять предложила Валери. – При удобном случае напишите несколько строк и сообщите, как его дела. Лучше называйте его другим именем на тот случай, если отец увидит мою почту. Он тогда не будет знать, о ком вы пишете.

Кит не могла допустить, чтобы Валери питала напрасные надежды.

– Мне очень жаль, – грустно сказала она, – но я не могу это сделать, потому…

– А я думала, что вам нравлюсь! – заплакала Валери. – Считала вас своим другом… Извините, что я побеспокоила вас. – Валери повернулась и, понурив голову, хотела уйти.

Кит бросилась за девушкой и повернула ее лицом к себе:

– Нет! Дело совсем не в том. Вы мне нравитесь, Валери. Поверьте, я помогла бы вам, если бы могла, но я не могу, потому… – Она замолчала, в задумчивости кусая губы.

Валери пристально посмотрела на нее:

– Пожалуйста, скажите, почему вы не можете мне помочь?

Мгновение Кит колебалась, а потом отбросила прочь всякую осторожность. В конце концов что изменится от того, что она скажет? Ведь Валери не общается с ее семьей.

– Я не поеду с ними в Европу, – смело сказала она. – Я убегаю. Сегодня ночью возвращаюсь в Испанию.

Валери так громко ахнула, что несколько прохожих даже обернулись. Тогда Кит рассказала ей все о себе. Как прекрасно было поделиться с кем-то своими заботами! Она даже упомянула Курта Тэннера и его лошадь.

– Итак, вы понимаете, у меня единственный выход – бежать. Я больше не могу позволить родителям диктовать мне свою волю!

Валери крепко пожала ей руку:

– Я восхищена, Кит! Вы такая отважная! Я хотела бы походить на вас! Мои родители все время помыкают мной, особенно отец. Он решил, что я должна выйти замуж за сына его друга, который живет на Бермудах. Но он ошибается! Я никогда не выйду замуж ни за кого, кроме вашего брата. Я готова ждать его вечно.

Кит заверила Валери, что Тревис найдет способ, чтобы рано или поздно связаться с ней.

– Он говорил мне, что любит вас и очень страдает. Но все устроится, я знаю! – Кит открыла сумочку и достала из нее карандаш и бумагу. – Вот мой адрес, по которому вы можете мне писать. Настанет время, и я напишу родителям, сообщу, где нахожусь. Напишу и Тревису, когда он начнет заниматься в Уэст-Пойнт. Если вы оба захотите, то можете передавать письма друг к другу через меня.

Валери обняла Кит:

– Я всегда чувствовала, что мы станем добрыми друзьями. Напишите мне и сообщите, как у вас дела. Я беспокоюсь, как вам удастся проехать «зайцем». Будьте осторожны, – добавила она, сдвинув брови.

– Это не так сложно. Нужно будет только найти путь в трюм, где перевозят животных, и там устроиться в одном из свободных стойл.

– У вас достаточно денег? Я могла бы вам дать. Вот в кошельке…

– У меня все прекрасно, – заверила ее Кит, желая, чтобы это было действительно так.

Пора… Время пришло.

Кит откинула одеяло и поднялась с постели. Тихо подкравшись к двери, она наклонилась и внимательно прислушалась. Похоже, все спали.

Кит взяла узел с одеждой, которую загодя вытащила из чемодана Тревиса. В это позднее время появившаяся в порту женщина привлекла бы внимание, и поэтому она решила одеться в мужскую одежду. Она закатала рукава рубашки и подвернула брюки. Зашпилив свои длинные золотисто-рыжие волосы, она запрятала выбившиеся локоны под котелок, тоже заимствованный у Тревиса.

Кит поспешно нацарапала записку, в которой сообщила, что она уходит, желая жить собственной жизнью. Убеждала никого за нее не тревожиться – она едет не наобум, и у нее есть деньги. Кит просила простить ее и обещала позже сообщить о себе. Сложенную записку она оставила на кофейном столике в прихожей.

Поскольку ей предстояло провести на лайнере пять суток, Кит позаботилась о еде: захватила с собой немного хлеба и печенья, а также небольшой сосуд с водой.

Оглянувшись вокруг себя, Кит глубоко вздохнула… и сделала первый шаг навстречу судьбе.