– Я говорю о маленьком судне, которое, как ты бормотал в бреду, вы захватили незадолго до крушения…
– Так что с ним?
– А то, что семь пиратов, которые были на борту, остались живы! – выпалила Мария. Сэм уставился на нее в изумлении, а она продолжала: – Это маленькое судно затонуло в ту же ночь, что и «Уэсли», но у семерых пиратов все-таки есть оправдание: они разбили корабль, потому что были мертвецки пьяны!
Сэм смертельно побледнел. Ноздри его раздувались, глаза сверкали. Мария в испуге попятилась.
– И где же их держат, этих семерых? – проговорил он вкрадчивым голосом, в котором звучала угроза.
– В бостонской тюрьме.
– А где они содержались раньше?
– В тюрьме Барнстейбл, – прошептала Мария.
– И ты ничего мне не сказала?
– Но ведь ты все равно не смог бы их спасти.
– Будь ты проклята, маленькая ведьма! Если бы ты раньше сказала мне о них, я непременно вызволил бы их! Но нет, ты намеренно выжидала, а теперь уже ничего нельзя сделать. И теперь мне придется отправиться в Бостон.
Сэм ударил ногой по стулу, и тот отлетел к противоположной стене. Последовал еще один удар – и сундучок перевернулся, крышка откинулась, и одеяла вывалились на пол.
Мария не на шутку испугалась.
– Остановись, Сэм! – воскликнула она.
– Где мой кинжал? Отвечай! – Он снова схватил ее за руку.
Она посмотрела на сундучок, и Сэм проследил за ее взглядом; глаза его налились кровью. Мария почувствовала, что бледнеет, – ведь в сундучке был не только кинжал, но и вещи маленького Чарлза.
– Отпусти меня! – закричала она. – Мне больно!
Но Сэм крепко держал ее за руку. Глядя ей в глаза, он проговорил:
– Ты скажешь мне, где он лежит, Мария, и тогда я отпущу тебя. Ведь тебе не нужны драгоценные камни, которыми украшен кинжал. А… я знаю, чего ты хочешь, знаю, чего ты добиваешься. – Он вперился в нее взглядом. – Если отдашь мне кинжал, я сумею тебя вознаградить.
Мария сразу поняла, что речь идет не о золоте и серебре, слишком уж красноречив был взгляд Сэма.
– Будь ты проклят, Сэм Беллами! Ты просто… негодяй! Ты…
В следующее мгновение Сэм впился поцелуем в ее губы, и Мария тотчас же почувствовала, что ее неудержимо влечет к этому человеку.
– Может, ты считаешь, что я еще недостаточно окреп? – спросил он, отстранившись.
– Но, Сэм, пожалуйста… Только не так!
Мария пыталась вырваться, но тщетно. Сэм подтащил ее к постели и расстегнул пуговицы на платье. Повалил на матрас. Он был настойчив и груб, и в ласках его не чувствовалось нежности, только похоть, порожденная злостью. Мария вырывалась и молотила его кулаками.
– Прекрати! Ради всего святого, прекрати! – кричала она, заливаясь слезами.
Но Сэм придавил ее к матрасу всей своей тяжестью, и его рука легла ей на грудь.
– Нет, Сэм, нет! – вскрикивала Мария. – Только не это. Прошу тебя, умоляю…
Прошла минута, другая, а она ничего не почувствовала. Мария медленно открыла глаза и увидела бледное лицо Сэма. Выругавшись сквозь зубы, он лег на спину и затих. Мария тихонько всхлипывала. Сэм молчал.
– О Господи… – пробормотал он наконец.
Сэм понимал, что не совладал с собой, и стыдился этой несдержанности. Закрыв лицо руками, он пытался успокоиться. Минута проходила за минутой, а они по-прежнему лежали молча. Наконец Сэм поднялся, подтянул бриджи и посмотрел на Марию. Но теперь в его глазах была не ярость, а мольба.
Наклонившись, он провел пальцем по ее мокрой от слез щеке. Мария вздрогнула и зажмурилась, чтобы не видеть его. Сэм вытер ее слезы своим носовым платком, и она почувствовала, что он присел на кровать. Затем услышала его тяжелый вздох.
– Мне жаль, очень жаль, моя маленькая принцесса.
Мария открыла глаза. Сэм сидел на краю кровати, упершись локтями в колени и уставившись в пол. Его поза выражала полное раскаяние.
– Мне очень жаль, Мария. Мне нет прощения. Но твой острый язык… Такого со мной раньше не случалось. – Он поднял голову. В его глазах было страдание. – Мария, любимая… Господи, что я наделал?
Мария поднялась. Она видела, что Сэм нуждается в ней, нуждается в ее любви и утешении, но ничего не могла с собой поделать. Она застегнула пуговицы на платье и сняла с крючка накидку.
– Мария…
