осыпями, местами покрытыми морошкой, неслись, словно танцующие эльфы, клочья облаков. Черные скалы и серо-желтый туман выглядели в это утро какими-то странными, загадочными, искусственными, и Кайсе казалось, что в лесу властвует какая-то злая сила, присутствует что-то чуждое.
То, что по обе стороны от нее сидели Барбро и Хавгрим, придавало ей теперь уверенность в себе. Она невольно нащупала его руку, но тут же испугалась собственной вольности и отпустила ее. Зато он спокойно взял ее за руку и не отпускал больше. Встретив на миг его взгляд, она тут же опустила глаза. В его взгляде она увидела симпатию и понимание.
Они так и не осмелились начать разговор, пока в лесу кто-то не крикнул: «Ау!» — взволнованно и испуганно.
— Это отец Кьерстин, — сказала Кайса и встала. — Ау! Мы здесь!
Затрещали ветки, из-за деревьев показался крестьянин. На лице его была написана озабоченность.
— Вы не видели Кьерстин? — спросил он. — Она ушла в лес с этим… с этим…
— Что случилось? — спросил Хавгрим. — Священник присматривает за ней, чтобы с ней ничего не случилось…
— Священник, — фыркнул крестьянин. — Он затащил маленькую Бритту в отдельную комнату и пытался вбить в нее почтение к своей персоне.
— Во всяком случае, мне известно, где должен быть теперь Дидерик Сверд, — сказал Хавгрим. — Но девушку я не видел.
— И где же он?
— На сеновале возле…
— Идемте! — перебил его отец Кьерстин, и все последовали за ним. По словам крестьянина это было совсем рядом, так что они оставили животных одних, надеясь скоро вернуться.
— Лес какой-то колдовской сегодня, — пробормотал крестьянин, шагая впереди.
— Да, — согласился Хавгрим. — Но здесь так красиво!
— Красота человеку не помощница, — ответил крестьянин. — И с нас хватит теперь этих красот: мы решили спуститься в долину до наступления зимы, нашим девушкам нужны женихи.
Кайса об этом не знала. Она догадывалась, что появление путников имеет к этому какое- то отношение. Ведь до этого взрослые мало обращали внимания на одиночество девушек.
Но это не было, конечно, единственной причиной такого решения. Суровая жизнь в безлюдной местности становилась уже просто невыносимой для немногочисленного населения деревни.
Покинуть Варгабю? Хотелось ли ей этого?
Они подошли к сеновалу, находящемуся на маленькой лужайке. Крестьянин позвал дочь, в сене что-то зашуршало, но потом затихло. Казалось, там происходит какая-то возня.
Хавгрим и крестьянин шагнули к сараю, но тут из него выскочила Кьерстин с растрепанными волосами, в помятой одежде, с выражением страха на лице. Подбежав к отцу, она прижалась к его груди.
— Я хочу домой, — пропищала она.
Из сарая вышел Дидерик и, сделав предостерегающий жест рукой, сказал с присущей ему любезностью:
— Спокойно, спокойно, ничего плохого не случилось. Ведь я же рыцарь. Даже если женщины подчас проявляют горячность, я никогда не опускаюсь до того, чтобы воспользоваться ситуацией.
— Дьявол! — взревел отец девушки. — Что ты сделал с ней? Ты думаешь, я не видел, как ты заправлял в штаны рубашку?
— Ничего не случилось, — прошептала Кьерстин. — Но только потому, что вы пришли!
Хавгрим был в такой ярости, что с трудом мог говорить.
— Разве рыцарь сваливает всю вину на невинную девушку? — воскликнул он. — Поверьте, я не был слепым с тех самых пор, как мы выехали из Стокгольма!
Смущение Дидерика немедленно обернулось яростью.
— Ты, выскочка, ты думаешь, я не знаю, кто ты такой? — воскликнул он. — Ищешь преступника? Притащил сюда ни в чем не повинного священника и называешь его тем же самым именем, которое было у того святого отца, сжегшего деревню? Не найдя потомка Врета Йоара Йонссона, которому ты хотел отомстить, ты втягиваешь бедного священника…
— Я нашел его.
— Потомка Врета Йоара? — недоверчиво спросил Дидерик.
— Да.
— Я понял, что ты и есть последний, самый молодой потомок мстителя. Но я не понимаю, как можно заниматься такой ерундой в течение столетий! Надо быть просто больным!
— Принесение в жертву девственниц вовсе не ерунда. Кстати, сейчас чуть было не произошло такое жертвоприношение.
— Не болтай чепухи!
— Вы думаете, Кьерстин захотела бы жить дальше, если бы вы вволю натешились ею, а потом, как ни в чем не бывало, продолжили бы свой путь? Вы готовы были пожертвовать жизнью Кьерстин — ради своих мимолетных радостей.
Солнце совсем скрылось за облаками, пейзаж казался теперь мрачным, на озере душераздирающе кричали гагары.
— Слышите? — прошептал Дидерик, и все увидели, как он вздрогнул. — Снова эта женщина кричит! Разве вы не слышите, как она зовет: «Врет Йоар»?
— Мы слышим, как на озере кричит гагара, и больше ничего, — ответил крестьянин. Хавгрим задумчиво произнес:
— Наконец-то я нашел потомка Врета Йоара Йонссона. Моему отцу удалось довольно далеко продвинуться в изучении их родословной. Мы узнали, что его потомком является какой-то воин, поэтому я и был послан на войну, но не нашел его там.
— Как же вам удалось напасть на его след? — тихо спросила Барбро.
Повернувшись к ней, Хавгрим ответил:
— Все эти годы мы тщательно прослеживали их родословную: Врет Маттс Йоарссон, его сын, внук и так далее. Но родословная эта прерывалась в одном и том же месте: все следы исчезали вместе с одним человеком из Рэттвика. Он уехал куда-то из своей деревни, и отец потерял нить поиска.
— Из Рэттвика? — подозрительно спросил Дидерик. — И тебе известно, как его звали?
— Да. Его звали Кнут Пер Олссон.
У Дидерика все поплыло перед глазами. Ведь он сам недавно выяснил, что род его восходит к торговцу кожей и мехами по имени Кнут Пер Олссон, который приехал в Уппсалу из Рэттвика.
— И ты выяснил, что родословная его начинается с …?
— Да, с Врета Йоара Йонссона. Это и есть ваш «королевский» предок.
— Будь ты проклят… — начал он, подходя вплотную к Хавгриму. — Это ты заманил нас сюда. Это ты притащил сюда священника…
— Да, я уже говорил, что эта идея пришла мне в голову неожиданно. Он,
