охране, не заблудиться и не умереть от обезвоживания.
День в Гилрое выдался жарким, и, едва добравшись до середины холма, я уже изрядно вспотел. Снял куртку и полой рубашки вытер с лица пот. Если учесть, сколько придется ходить по жаре, то угроза обезвоживания показалась вполне реальной. Вряд ли кто-нибудь встретит меня здесь со стаканом лимонада в руке.
Но вот я на вершине холма, откуда смог окинуть взглядом окрестности. К сожалению, самой фермы видно не было, зато в поле зрения попала грязная дорога, ведущая к воротам, и по ней я смог ориентироваться.
Спустившись в небольшую долину, я снова полез вверх, на следующий холм. Жара действовала столь изнуряюще, что отнимала последние силы, и я всерьез задумался, не пора ли сдаться и повернуть обратно, к машине. Но что-то не позволило подчиниться минутной слабости: нет, вперед и только вперед. Не зря же я сюда ехал и уже столько времени пекусь на этой сковородке.
И вот минут через двадцать я наконец увидел то, ради чего мучился. В двух милях от главной дороги впереди показалось несколько зданий. На расстоянии картина казалась совершенно обычной и нормальной. Сам не знаю, что именно я ожидал увидеть, – возможно, какое-нибудь чудище из стекла и бетона. Но то, что увидел, выглядело в точности как любая другая ферма. Несколько белых металлических построек, возле них несколько машин и тракторов. Возле одного из зданий уютно устроился большой белый фургон.
Я сел прямо на траву и начал вспоминать все военные и шпионские фильмы, которые успел посмотреть за свою долгую жизнь. Может быть, они смогут подсказать, как подобраться к ферме поближе? Самое простое – дождаться темноты, но за это время все, кому надо, успеют убраться подобру-поздорову, перед этим, разумеется, уничтожив улики. Возможно, именно сейчас, пока я здесь сижу, глядя по сторонам и ощущая, как высыхает на спине пот, они сворачивают свое предприятие. Не долго думая, я встал и направился по склону холма вниз. Прямо подо мной располагался загон для скота, его я и выбрал ориентиром. Легенду придумал простую: в машине закончился бензин, и мне необходимо срочно позвонить. А если вдруг кто-нибудь поинтересуется, с какой это стати я протопал три мили, вместо того чтобы просто остановить проходящую мимо машину… ну что ж, тогда придется придумать что-нибудь пожалобнее.
До огороженного загона я добрался без приключений. Место оказалось совсем не тем грязным месивом, которое можно увидеть на обычных свинофермах. Я вырос в полуаграрном штате – в Пенсильвании, а потому хорошо знаю, что свиньи любят валяться в грязи, находя в ней прохладу. Но эти свиньи отличались от обычных, а потому предпочитали сочные, хорошо ухоженные пастбища. Чистые и аккуратные, если подобные определения вообще применимы к фермам. Я спросил себя, что именно думают о своей жизни аристократичные обитатели здешних угодий.
Ограда казалась скорее косметической, чем реально действующей; она представляла собой странную претензию на эстетику. Зато ее дублировала находящаяся под напряжением сетка. Так что ни свиньи, ни другие обитавшие на территории фермы животные не имели ни малейшего шанса сбежать. К большому загону примыкало несколько маленьких – каждый площадью примерно в пятьдесят квадратных метров. В каждый из этих загонов вела собственная дверь – оказывается, свиней содержали отдельно друг от друга. Так что общая длинная ограда была в общем-то лишней – просто на всякий случай, чтобы свиньи не убежали.
Первое, на что я обратил внимание, подойдя к зданию, – это его безукоризненность. Оно явно не досталось в наследство от прежних хозяев фермы, а было построено совсем недавно. Чистота белой краски говорила о том, что лоск наводили уже после зимних дождей. Где-то неподалеку негромко жужжал кондиционер.
Этот звук привел меня к другому зданию, отделенному от первого мощеной дорожкой. Двери обоих зданий выходили на эту дорожку, причем на каждой темнел электронный замок с красным глазком. Подождав на всякий случай десять минут и никого не увидев и не услышав, я направился по дорожке в обход второго здания. Здесь я заметил белый фургон; он стоял возле стены третьего здания, связанного со вторым. В отличие от научных учреждений, которые мне приходилось видеть раньше, это представляло собой нагромождение небольших строений, связанных между собой крытыми переходами. Наверное, так строят в том случае, когда много места и эффективное использование пространства не представляет собой серьезной проблемы.
Люди в синих рабочих комбинезонах выгружали из фургона ящики и заносили их в помещение, служившее, очевидно, лабораторией. Среди мужских голов мелькнули длинные черные волосы Элен. Я быстро спрятался за угол.
Повернув обратно, вновь подошел ко второму зданию, на ходу доставая из кармана удостоверение, выданное фирмой «Трансгеника» доктору Тобел. Приложил его к черному квадрату электронного замка. Раздался писк – замок щелкнул.
Наверное, мне следовало дождаться ночи. Надо было одеться в черное и вооружиться какими-нибудь высокотехнологичными приспособлениями. И вообще, для такого путешествия мне лучше было перевоплотиться в кого-нибудь другого, уже имевшего опыт подобных расследований. Как бы там ни было, я заправил рубашку в джинсы, подождал еще минуту и вновь приложил карточку к замку. Снова писк, потом щелчок – дверь открылась, и я вошел внутрь.
Комната оказалась маленькой и почти пустой. Глаз останавливался лишь на двери в противоположной стене; кроме нее, внимание привлекали раковина, ванна для мытья ног и нагруженная обычным защитным снаряжением тележка. Ах да, и еще, конечно же, внимательно разглядывающая меня телекамера. Отвернувшись, я быстро схватил халат, маску и шапку и поспешно натянул все это. Если кто-то и наблюдал за мной сейчас, то подозрения у него возникнуть не могло: я вовсе не хотел привлечь к своей персоне излишнее внимание нарушением внутреннего распорядка. Потом я вымыл руки и встал в ванну для ног. Все, готов. Я приложил удостоверение к следующему электронному замку.
Дверь открылась в более просторную комнату, в центре которой тянулась дорожка, только не ковровая, а из нержавеющей стали. С каждой стороны к ней примыкали по пять загонов – то есть всего их здесь оказалось десять. Явно слышалось хрюканье, ворчание, а иногда и повизгивание. Телекамеры виднелись повсюду: в обоих концах дорожки и над загонами для свиней. Однако меня надежно скрывала спецодежда, так что бояться особенно было нечего.
Первый из загонов, справа от меня, отделялся низкой, укрепленной на петлях, металлической стенкой. Если ее открыть, она превратится в своеобразный трап, ведущий на центральную дорожку, по которой я сейчас и ступал. Видимо, на нее и извлекали свинку из загона, чтобы отправить в руки хирурга. Кстати, о хирургах: здесь все блестело такой чистотой, какую встретишь далеко не во всех операционных. Опилки на полу, казалось, только что насыпали; вода подавалась по водопроводному желобу – никаких плошек и тазов; еда, судя по всему, также подавалась по желобу. Посреди загона восседала средних размеров, необыкновенно чистая и розовая свинья. Она (или он) взглянула на меня и что-то проворчала. Потом протрусила к водопроводу и принялась пить.
Я зашагал между загонами. Они были удивительно похожи друг на друга; живущие в них свиньи тоже казались близнецами.
Выйдя в дверь в конце дорожки, я очутился в небольшой рабочей комнате. Здесь стояли два компьютера, стул, несколько приборов, контролирующих состояние окружающей среды (влажность, температура), а также небольшие мониторы, картинки на которых мелькали, показывая то свиней, то ведущие в здания двери. Судя по всему, мониторы были поделены на два разряда: «Глэдис» и «Антония». В мелькании экранных изображений я успел заметить, что каждый из загонов имел собственный номер: «Глэдис-1», «Глэдис-2» и так далее. Мониторы, помеченные разрядом «Антония», однако, показывали лишь ряды пустых загонов.
Один из мониторов внезапно переключился на изображение, помеченное «Ряд № 1». Я увидел какого-то типа в спецодежде, решительно шагающего по дорожке из нержавеющей стали.
– Черт! – выругался я вслух.
82
