Пэдуэй от ужаса застыл. Заорать на этих двух болванов он не смел, боясь потерять лицо перед франкским посланником. Но если Урия погибнет…

Пропела тетива, раздалось короткое «чмок». Урия, широко улыбаясь, вытряхнул из волос остатки яблока и пошел обратно.

— Что, понравилась демонстрация, мой господин? — спросил Пэдуэй.

— Недурно, — сказал Хлодвиг. — Ну-ка, посмотрим на эту штуку вблизи… Гм-м. Конечно, бравые франки не верят, что сражение можно выиграть какими-то глупыми стрелами. Однако для охоты… Как она действует? Ага, тетива крепится…

Пока Фритарик демонстрировал арбалет, Пэдуэй отвел Урию в сторону и, понизив голос, выложил все, что он думает об этой идиотской выходке. Урия пытался напустить на себя серьезный вид, но не мог сдержать довольной мальчишеской ухмылки. Вдруг снова пропела тетива, и между ними, совсем рядом с лицом Мартина, со свистом что-то пролетело. Урия и Пэдуэй подпрыгнули от неожиданности и резко обернулись. Хлодвиг растерянно смотрел на все еще поднятый арбалет.

— Я не знал, что он так легко стреляет…

— Ты что хотел сделать, пьяный дурак? — сорвался Фритарик. — Убить кого-нибудь?!

— Как? Ты назвал меня дураком? Ну!.. — Франк выхватил меч из ножен.

Фритарик отпрыгнул назад и потянулся к рукояти своего собственного меча. Подскочили Урия и Пэдуэй, разводя противников в стороны.

— Уймись, граф! — вскричал Пэдуэй. — Не стоит заводиться из-за пустяков. Я лично приношу извинения.

Но посол разъярился еще больше.

— Я проучу этого плебея! Задета моя честь!

На шум прибежали несколько готских солдат. Хлодвиг увидел их и нехотя вложил меч в ножны.

— Хорошенькое отношение к представителю короля Теудсберта, короля Хильдеберта и короля Хлокотара! — прорычал он. — Ничего, они еще об этом узнают!

Мартин попытался успокоить его, однако Хлодвиг в бешенстве удалился и вскоре покинул Равенну. Пэдуэй отправил гонца к Сисигию — предупредить о возможном нападении, — но совесть все равно его мучила. Ему хотелось как-то задобрить франков, чтобы любой ценой избежать войны. С другой стороны, он понимал, что это жестокое и коварное племя будет воспринимать дипломатию как признак слабости. Франков надо останавливать с первого раза.

Тем временем прибыл еще один посол — от причерноморских гуннов. Церемониймейстер доложил Пэдуэю:

— Весь такой важный… Ни по-латыни, ни по-готски не говорит, общается через переводчика. Заявил, что он бояр; уж не знаю, что это значит.

— Пригласи его.

Посланник оказался коренастым кривоногим человеком с румяными щеками, пышными загибающимися кверху усами и с носом даже еще более крупным, чем у Пэдуэя. Он был одет в красивый отороченный мехом плащ, яркие шаровары и шелковый тюрбан, повязанный вокруг бритого черепа. Несмотря на всю его утонченность, Мартин подозревал, что посланник ни разу в жизни не принимал ванны. Переводчик — маленький нервный тракиец — держался чуть слева и сзади от гунна.

Посланник чопорно поклонился и не подал руки. «Наверное, не принято у гуннов», — подумал Мартин, поклонился в ответ и указал на стул. Через секунду он об этом пожалел — посланник взгромоздился на стул и сел, скрестив под собой ноги. Потом затворил на странном мелодичном языке, по мнению Пэдуэя, напоминающем турецкий. Через каждые три-четыре слова он замолкал, и включался переводчик. Выглядело это примерно так:

Посланник: — Чирик-чирик…

Переводчик: — Я, бояр Кароян…

Посланник: — Чирик-чирик…

Переводчик: — Сын Чакира…

Посланник: — Чирик-чирик…

Переводчик: — Который был сыном Тарды…

Посланник: — Чирик-чирик…

Переводчик: — Представитель Кардама…

Посланник: — Чирик-чирик…

Переводчик: — Сына Капагана…

Посланник: — Чирик-чирик…

Переводчик: — Великого Хана причерноморских гуннов.

Речь звучала длинно, однако чувствовалось во всем этом какая-то поэтическая величественность. Гунн сделал паузу, Пэдуэй в свою очередь представился, и дуэт возобновился:

— Мой господин, Великий Хан…

— Получил предложение от Юстиниана, Римского императора…

— За пятьдесят тысяч солидов…

— Воздержаться от нападения на его земли.

— Если Теодохад, король готов…

— Сделает нам лучшее предложение…

— Мы опустошим Тракию…

— И оставим вас в покое.

— Если же он откажется…

— Мы примем золото Юстиниана…

— И захватим готские земли…

— Норик и Паннонию.

Пэдуэй кашлянул и повел ответную речь, также делая паузы для переводчика. Как оказалось, такой способ общения обладал ценным преимуществом — было время подумать.

— Мой господин, Теодохад, король готов и итальянцев…

— Повелел мне сообщить…

— Что он найдет лучшее применение деньгам…

— Чем давать их в качестве взятки…

— Дабы откупиться от войны.

— Если же причерноморские гунны считают…

— Что могут покорить наши земли…

— То милости просим…

— Однако мы не можем гарантировать…

— Доброго приема.

Посланник ответил:

— Думай, человек, что говоришь.

— Ибо наши воины…

— Покрывают сарматские степи подобно саранче.

— Копыта их коней…

— Громом раскалывают небеса…

— Тучи стрел…

— Закрывают солнце.

— Там, где пройдут полчища наших воинов…

— Не растет даже трава.

Пэдуэй сказал:

— Блистательный Кароян…

— Возможно, все это правда…

— Но несмотря на гром копыт и тучи стрел…

— Когда несколько лет назад…

— Гунны вторглись на наши земли…