– Я не могу, не могу, – отвечал мальчик.

– Ну давай вытрем слезки, попей водички, – просила Галина Ивановна, подмешивая в воду валерьянки.

Тимочка изо всех сил крепился – вытирал глазки, пил водичку, но успокоиться не мог.

– Ну все? Все прошло? – спрашивала Галина Ивановна, прижимая и качая внука.

– Везде прошло, только здесь не прошло, – отвечал серьезно он и показывал в середину груди.

– Ну что там такое? Болит?

– Нет, не болит. Плачет… Сжимает и плачет.

– Бедный ты мой. Ничего, ничего, сейчас пройдет…

Наташа приезжала на праздники. Привозила подарки. Галина Ивановна больше не расспрашивала дочь о планах, а та не делилась. Тимочка сначала спрашивал – останется ли мама с ними, а потом перестал.

– Он плачет часто, – сказала как-то Галина Ивановна дочери.

– Почему? – удивилась Наташа.

– Не знаю.

– Все дети плачут…

– Нет, он по-другому плачет. Как будто у него горе.

– Не выдумывай. Какое горе? Нормальный, здоровый мальчик.

– Да, да, конечно. Но все-таки… Ему мама нужна.

– Так многие живут. Ничего, вырастают. Ты же ему не чужой человек. Родная бабушка. Зато я вам помогать могу. А так – на что бы жили? Заберу, как только смогу. Я же приезжаю, в конце концов.

Наташа уезжала, а Галина Ивановна шла к соседу. Не пила. Просто сидела и рассказывала, что привезла дочь, что сказала, чего не сказала… Как будто сама с собой разговаривала, потому что сосед молчал.

Галина Ивановна по-женски и матерински понимала: дочь – молодая, надо устраивать свою жизнь. Живет с мужчиной в его квартире, не замужем, ни на что не имеет права. Куда ребенка тащить? Но и обида на дочь, необъяснимая, горькая, не уходила – не нужен ей сын. Ошиблась и пошла дальше. Не было бы сына, не было бы проблем. Наташа никогда бы в этом не призналась, но Галина Ивановна чувствовала, что для дочери ребенок в тягость. Даже эти три-четыре, семь дней – в тягость. Не хочет она его, не любит, не принимает.

Галина Ивановна ошибалась. Сильно ошибалась. Наташа лихорадочно думала. Каждый день, каждую ночь. Прокручивала в голове варианты, вела диалоги, спорила, доказывала. Фотографии Тимочки – несколько штук – она хранила в обычном конверте. Хотела поставить в рамочку, но не решилась. Доставала фото редко. Смотрела и даже плакать не могла от боли. Гладила фото, разговаривала с ним, объясняла, рассказывала, как прошел день, что за этот день она надумала… Тимочка-младенец, только научившийся держать головку, смотрел с фотографии. Наташе казалось, что иногда он улыбается, иногда хмурится. С собой фото она не носила – боялась. Чего боялась? В один из приездов она сфотографировала сына на мобильный телефон. Было удобно – она могла разговаривать с Тимой где угодно – в метро, маршрутке, автобусе.

– С кем ты переписываешься? – спросил однажды Дима.

– Ни с кем, – испуганно ответила Наташа.

Если она забывала телефон, то всегда возвращалась.

– Ты от кого-то ждешь звонка? – удивился Дима. Они ехали в гости, и Наташа уже по дороге вспомнила про телефон. Вышла из вагона и сказала, что вернется.

– От мамы. Должна звонить, – соврала она.

Она и себе не могла объяснить, почему боится, прячется… Дима знал, что у нее есть сын.

Только один раз Наташа спросила у Димы, можно ли когда-нибудь, не сейчас, попозже, но в принципе, возможно ли, чтобы Тима жил с ними.

– Поживем – увидим, – ответил Дима.

Он не сказал «нет». Объяснил, что просто привык к такой жизни, что они с Наташей еще слишком мало живут, а забирать ребенка, потом его отправлять назад никому не нужно. В первую очередь ребенку. Он не хочет быть «дядей», а хочет быть «папой». Дима говорил все правильно, все верно. Наташа соглашалась – да, все так. Но поняла и главное – она ничего не решает. Все зависят от Димы – и она, и Тима. Тогда Наташа решила родить от Димы ребенка. Стать не просто любовницей, а матерью, а там, глядишь, и женой. Дима никуда не денется – где один ребенок, там и двое. Она заберет Тимочку, и они будут жить все вместе.

Дима женился на Наташе, когда узнал, что она беременна. Беременность была тяжелая, но Наташа держалась. К матери она приехала уже с животом и кольцом на пальце.

– Ты стала толстая, – сказал Тимочка и отказался идти обнимать и целовать маму.

– У тебя скоро будет братик, – сказала сыну Наташа.

– Нет, Тимочка, – оборвала дочь Галина Ивановна, – у твоей мамы будет другой ребенок.

Наташа обиделась и, плача, уехала на следующий день. Галина Ивановна от обиды проплакала еще сутки.

– Она нас вычеркнула, – объясняла Галина Ивановна соседу, – мы ей не нужны! Ладно я, но зачем так с Тимочкой? Чего она ждала? Что я обрадуюсь? Она ведь меня даже с этим Димой не познакомила… Я что – кривая, косая? Ей за меня стыдно? Как так можно? Как? Деньги она привезла… Как будто мне от нее деньги нужны… Тимочке мать нужна, а не шмотки. А что дальше делать? Я же уже не девочка. На сколько меня еще хватит? А Тимочка? Он же все понимает. Все. Не дурак. Да и чего тут понимать – у мамы новый муж и ребенок новый. А Тима ей не нужен… За что мне такое? Что я не так сделала? Все ведь ради нее. Все.

Ночью, когда Галина Ивановна, накапав себе валокордина, пыталась уснуть, к ней в комнату пришел внук.

– Ты что не спишь? – испугалась она.

– Бабушка, – Тима подошел и присел на кровать, – я тебя никогда не брошу.

Сказал так серьезно, что Галина Ивановна опять расплакалась. Она отвела внука в кровать и гладила его по спинке, пока он засыпал.

– А мама за что меня не любит? – спросил мальчик.

– Что ты придумал? Любит она тебя, конечно. Только у нее там работа, дела. Она же приезжает, вон сколько всего тебе привозит!

– А ей на работе не разрешают меня забрать?

– Что ты такое говоришь? Все ей разрешают. Как только сможет, так и заберет. Она же не сможет с тобой дома сидеть. А что тебе там одному делать? Спи давай.

– А она кого слушается?

– Как это?

– Ну вот я тебя слушаюсь, а мама – кого?

– Начальника, наверное. А что?

– Надо, чтобы ей начальник велел меня забрать. Она его послушается.

– Спи, все будет хорошо. Ты вырастешь, сам куда захочешь, туда и поедешь.

– Нет, я тебя не брошу!

– Я буду старенькая. Тебе со мной будет скучно.

– Ладно, тогда мы вместе будем ездить.

– Будем, Тимочка, будем. Засыпай скорее.

Наташа тяжело родила мальчика. Что было дальше – помнила с трудом. Стояла у окна и думала: забирать ребенка или отказаться? Всерьез думала. Долго. Несколько дней. Из объяснений врача она практически ничего не поняла. Врач, устав, сказала просто: «Водянка мозга».

Мальчик лежал в кювезе. Огромная, вытянутая огурцом голова и маленькое тельце. Наташе казалось, что эту голову он никогда не оторвет от кроватки. Ни-ког-да. А если и попытается встать, то голова перевесит. И что сказать Диме? Что родила урода?

Наташа не плакала. Думала, что в жизни все так несправедливо. Тимочка, которого она не хотела, родился здоровенький. А этот мальчик, которого она хотела изо всех сил, вон какой.